Столь крепкий город удержать не диво для бойца,

Не будь в пределах городских ни старца, ни юнца

И чаще бы встречался шлем, чем женские чепцы.

Без риска в будущем иметь на совести рубцы,

Я помогу вам избежать печального конца».

Виконт сказал в ответ, что мир согрел бы все сердца,

Сколь дань ни велика.

Лесса XXIX

«О мой король, — сказал виконт, — вот вам моя рука!

Владейте городом и мной. Скажу наверняка,

Мы от отцов свою судьбу связали на века[59],

И наша дружба, мой король, как этот щит, крепка».

Дон Педро, в лагерь возвратясь, что был невдалеке,

Созвал французов, не забыв и тех, кто в клобуке,

И об аббате из Сито, суровом старике,

Без коего был всякий план что замок на песке[60].

Король собранью рассказал, держась не свысока,

0 встрече, кою он имел с людьми из городка,

Он горячо за них просил французские войска,

И так, и этак убеждал, имело смысл пока,

Но грели доводы его не жарче уголька.

Рекли французы, мол, в жарком нет перца ни стручка,

Виконта выпустят они с той кладью, что легка,

Искать тот кров, что приютит коня и седока,

Других препоручив судьбе, сколь ни была б горька.

Сквозь зубы проворчал король: «Скорей по холодку

Осел взлетит под небеса подобно голубку,

Чем вы для россказней своих найдете дурака».

Король к виконту поспешил вдоль берега реки,

Ему он дело изложил, сжимая кулаки,

И так сказал в ответ виконт: «Скорее на куски

Разрубят всех моих людей, в меня вонзят клинки,

Чем я оставлю и предам, рассудку вопреки,

И тех вассалов, что умом отнюдь не велики».

И попросил он короля, чтоб не попасть в силки,

Покинуть город, чьи врата замкнет он на замки,

Чьи стены будет защищать до гробовой доски.

Дон Педро шпоры дал коню, от горя и тоски

Едва не поседев.

Лесса XXX

Свинцом на сердце королю легли печаль и гнев,

И он, спасти и защитить вассалов не сумев,

К себе уехал в Арагон, как туча помрачнев.

Враги готовились к войне. План действий был не нов.

Солдаты ветки принесли для заполненья рвов.

Чуть позже, в латы облачась, начальники полков

Смотрели, можно ль город взять врасплох без лишних слов.

Затем уж рявкнул капеллан, зовя на штурм бойцов:

«Идите в бой! Для тех, кто смел, Господень рай готов»[61].

Виконт и воины его, на галереях встав,

Из луков начали стрелять, французов разметав,

И смерть в тот день косила всех, кто прав и кто не прав.

Когда бы город не имел так много лишних ртов,

Ведь люд из всех окрестных мест шел в стан еретиков,

То никому б не удалось, при том без тайных ков,

И за год силой усмирить столь опытных стрелков!

Но пересохли родники, внезапно оскудев,

Палило солнце день-деньской, измучив жен и дев,

И вонь стояла от людей, от тех, кто нездоров,

От освежеванных быков, заколотых коров,

И в небо поднимался дым от тысячи костров.

Рыданья слышались всю ночь под крышами домов

И вопли маленьких детей и старых стариков,

И мухи тучами вились, летя под каждый кров,

И те, кому сужден был ад, узнали, он каков.

Семь дней с отъезда короля прошло. Как вдруг, снискав

Доверье, некий паладин, быть может пэр иль граф,

Виконта в войско пригласил, охранный свиток дав

С печатью настоящей.

Лесса XXXI

Со свитою своей, во весь опор летящей,

Виконт пустился в путь для встречи предстоящей.

И вышел к ним сеньор, носивший крест блестящий.

«Сеньоры, — молвил им тот человек имущий, —

Да защитит меня Господь наш всемогущий,

Ведь прибыл я сюда для вашей пользы вящей.

Имей вы только весть о помощи грядущей,

За вас бы грудью встал я, никогда не лгущий,

А не рыдал об вас, как родственник скорбящий.

Вы можете спастись от смерти, вам грозящей,

Надежный договор, благие узы длящий,

И с церковью Святой, и с войском, здесь стоящим,

Не медля, заключив, поскольку в настоящем

Вас тот, что и в Безье, ад ожидает сущий.

А если кошелек у вас и будет тощий,

То, тело сохранив, его наполнить проще!»

Так отвечал виконт речам миротворящим[62]:

«Филиппу я воздам с почтеньем надлежащим

И Франции самой, среди долин лежащей,

И вам, сеньор барон, но в стане войск, как в чаще,

Повсюду мнится Зло моей душе болящей».

«Пребудет вам щитом во всякий день грядущий

Сей свиток, мой виконт, и я, его дающий,

Покамест честь в чести».

Лесса XXXII

Когда к посланцу вражьих войск виконт решил пойти,

Он смог сто рыцарей в броне с собою привести,

А было у того людей не больше тридцати.

«Я вам не враг, — сказал гонец, — и вас хочу спасти,

Меня же Ты, Благой Господь, спаси и защити,

Пора вам с церковью Святой согласие найти

И, плоть и душу сохранив, спасенье обрести».

Виконт едва дослушал речь. Он снова был в пути.

Теперь осталось с ним людей не больше девяти;

Французы обступили их, зажав как бы в горсти.

И слышал я, тая испуг, пробравший до кости,

Что пребывали с той поры те люди взаперти,

Что волей собственной своей, грусти иль не грусти,

Виконт попал в тюрьму[63].