Когда Жан Гастон умер, Франциск Лотарингский находился на Балканах, где шла война с турками. В качестве жеста вежливости принц де Краон предложил Анне Марии Луизе исполнять обязанности регентши до возвращения Франциска. Разумеется, это был бы чисто символический пост, ибо все инструменты власти находились в руках принца. Мария Луиза гордо отклонила предложение.

На протяжении следующих шести лет она продолжала жить в палаццо Питти; лишенная власти, Анна Мария, однако, не утратила богатств Медичи и помнила о своем положении последней в длинном и славном ряду. Женщина старая, она редко показывалась в обществе, покидая палаццо Питти лишь для посещения церкви да редких прогулок летним вечером, когда в сопровождении личного телохранителя курфюрстина проезжала по улицам в экипаже, запряженном восьмеркой лошадей. Английский дипломат сэр Гораций Манн сообщал в Лондон: «На закате жизни она представляет полную противоположность своему бездельнику и неряхе-брату. Достоинство не позволяет ей даже улыбаться... Обстановка в ее спальне — сплошное серебро: столы, стулья, табуреты, ширмы». Зрителям эта обстановка, наверное, казалась «скорее необычной, нежели... красивой». Редких визитеров Анна Мария Луиза — курфюрстина — встречала, стоя под большим черным балдахином: последняя из Медичи кончала жизнь строгой и надменной гранд-дамой.

В конце 1742 года она подхватила легкую лихорадку, которая, однако же, изрядно обессилила ее. В феврале следующего года Анна Мария Луиза скончалась. Сэр Гораций Манн писал: «Простые люди уверены, что ее унес ураган; в то утро задул сильнейший ветер, он продолжался два часа, а теперь солнце сияет вовсю — вот и все доказательство... И никого в этом не разубедишь, люди считают себя свидетелями случившегося. Ее оплакивает весь город».

После ее смерти обнаружилось завещание, в котором содержались распоряжения, касающиеся всех принадлежащих Медичи «галерей, картин, статуй, библиотек, ювелирных работ и иных драгоценностей». Говорилось, что «во благо народа и для привлечения интереса иностранцев ничего из вышеперечисленного не должно отчуждаться либо вывозиться из столицы и вообще с территории великого герцогства». Сокровищам Медичи и их культурному наследию предстояло навсегда остаться во Флоренции, городе, которому они столь многим обязаны и который столь многим обязан им.