своими черными очами зашептал заговор, а в конце, когда я вновь еле слышно сказала: «Да», радостно улыбнулся. В тот же миг в опочивальню ворвалась няня Селес, она кинулась ко мне, чтобы закрыть собой от Нука и крикнула, ему, что она все видела и сейчас же кликнет слуг, которым все расскажет и его немедля казнят. Но он вдруг громко рассмеялся, да так, – и мать утерла пот, сбегающий со лба платком. – Да, так, что стены заходили ходуном и сказал, что и я, и Селес теперь навсегда во власти его. Так как одна по-доброй воле отдала душу, а другая, как видевшая сговор и не разрушавшая его. И если мы кому-то, что-то расскажем, то тут же и будем им наказаны. А чтобы показать нам кто теперь над нами хозяин он неожиданно оттолкнул от меня Селес, подошел ко мне вплотную и что-то зашептав, провел у меня по груди, в тот же миг из груди вышло желтоватое облако-душа. Он схватил руками мою душу за горло и стал бить ее по лицу… О, сын мой, я никогда до того момента не испытывала такой боли, правильно говорит народ: «Нет, ничего страшнее душевных страданий». Нук хлестал меня так, что я закричала, и стала просить его о пощаде, тогда он швырнул в меня душу, а я покачнулась, и, потеряв сознание, упала.

Некоторое время мать молчала, как бы собираясь с силами, а Святозар опустил голову, и от собственного бессилия сжал кулаки.

– Когда я пришла в себя, он уже ушел, – продолжила правительница свой сказ. – Он обманул меня, потому что мой отец погиб. И я оказалась совсем одна, без какой-либо защиты. Лишь робкая няня Селес, вот и все, что осталось у меня. Но твой отец, достойный и добрый юноша, меня пожалел, и полюбил, и, чтобы спасти от гнева народа Игников, который жаждал избавиться от правления моего отца, решил увезти меня к себе в Восурию. Мы, уже готовы были отправляться, как явился Нук, и сказал мне, что поедет со мной как мой слуга, а я, боясь его, не отказала ему. Как только Ярил, увидел Нука, то верно сразу почувствовал от него зло и не захотел его брать с собой, но я подстегиваемая страхом упросила его. Когда мы приехали в Восурию, меня встретила мать Ярила – Радмила, не зря ее имя значит заботливая и милая, она именно такой и была, любила меня также как своих сыновей и дочерей… И мне… мне так хотелось ответить ей той же теплотой и заботой, ведь по– сути я никогда не была злой и дерзкой, но я не могла. Я видела, что Нук хочет, чтобы я стала супругой Ярила, а я полюбив этого славного юношу боялась испортить ему жизнь. Потому вела себя в отношении к слугам и матери Ярила не почтительно и скверно, а ночами… ночами, сынок, я тихо плакала в подушку. Но Ярил слишком сильно любил меня и пренебрег советом своей матери и взял меня в жены. И в тот день, когда у реки Бурная мы пустили общий венок нашей любви, и люди нарекли нас мужем и женой, я была счастлива и несчастна одновременно… А вскоре я почувствовала, что у меня будет дитя, бабки повитухи сказали мне, что деток будет двое. И тогда вновь поздно вечером, ко мне пришел Нук, он сказал мне, чтобы я отдала ему душу своего сына… того сына, которому первому на ладонь Ярил поставит печать. Когда он мне это молвил, ужас охватил меня. Ведь я поняла, чего он добивается. К чему шел все эти долгие годы. Он хочет взять душу первенца Ярила, душу на которую спустятся магические способности. И этот малыш, ребенок обладающий таким даром, будет принадлежать этому чудовищу.

– Почему, почему, ты не рассказала все отцу? – надрывно дыша, и взявшись за грудь, так как там застонало сердце, спросил Святозар, не сводя тягостно взора своих глаз с лица Долы.

Правительница увидела движение руки сына, и, протянув свою руку, погладила его по голове и лицу, словно, от этого ему стало бы легче, да тихо ответила:

– Погоди, сын, я же просила не перебивать меня. Позволь мне закончить. Да, верно, тогда я так и решила сделать, и хотя страх сжигал мою душу изнутри… Я решила… решила, что как только подарю вам жизнь, то сразу все расскажу Ярилу. Но пришла Селес, и, видя, мое состояние, стала меня выспрашивать. А так как она была повязана со мной и была тем единственным человеком в Яви каковому я могла довериться никак при этом не пострадав… Посему я и поведала Селес о требовании Нука. Она долго молчала, да погодя сказала: «Нельзя, чтобы ты рассказала все Ярилу, нельзя, чтобы дети росли без матери. Вспомни, как тебе, не доставало материнского тепла и любви. Послушай меня, Долушка, давай сделаем с тобой так». И она предложила, чтобы мы поменяли детей, как только они родятся. Первенца объявим вторым, а второго назовем первым. Тогда когда Ярил поставит второму ребенку печать, и мы отдадим Нуку его душу, то он получит малыша который не будет обладать магическими способностями. А истинный первенец, на коего сойдет дар, Нуку не достанется. Я долго с ней не соглашалась, говорила, нет, нет, но, в конце–концов, она меня уговорила. Она верила, что нам удастся обмануть Нука и расстроить все его намерения. А потом я спросила Селес: «А, что если вторым родится не сын, а дочь?» Но няня посмотрела на меня, и, успокаивая, ответила: «Нет, по всем приметам, ты мальчонками ходишь». Так мы и порешили. И когда Нук явился, за моим ответом, я сказала: «Да, я отдам тебе сына, которому Ярил первому на ладонь поставит печать. Но когда я отдам тебе душу этого ребенка, ты поклянешься мне, что не потребуешь душу другого сын, а если не исполнишь клятвы, то моя душа и душа моего сына будут свободны». Когда вы родились, мы с Селес поменяли вас местами. Ярил поставил печать сначала Эриху,а когда увидел, что на него не сходит магия, побледнел, подскочил к тебе , поднял тебя на руку всмотрелся в тебя. Он вновь положил тебя в колыбельку и поставил печать на твою ручку… И в тот же миг… в тот же на тебя сошел столп света. Ярил был так сердит и в таком гневе ушел от меня, что я очень пожалела, что пошла на этот обман. Следом явился Нук,