– Не полагайтесь полностью на свои эмпатии, Мальгин может ошибаться, как и любой смертный, и не забывайте, что внутри у него сидит «черный человек», который когда-нибудь, образно говоря, попытается выйти.

Столбов промолчал.

Комиссар кивнула ему, отпуская, и подошла к небольшой группе людей, стоящих перед виомом, который показывал изображение с видеокамер ведущего «пакмака». Виом в настоящий момент был заполнен фиолетово-зеленой мутью с прожилками желтого свечения.

– Маат – вторая планета с атмосферой, у которой коэффициент непрерывного поглощения не зависит от частоты, – сказал крупноголовый, бородатый, но лысый толстяк, оглядываясь на Боянову. – Поэтому атмосфера на планете похожа на сплошное море дыма. Или тумана. Отклонение от нормы, не правда ли, комиссар?

– Правда, – сухо ответила Боянова.

Герхард Маттер, ведущий ксенолог Института внеземных культур, был прекрасным специалистом, но Власта его недолюбливала за апломб и неряшливость.

– Разделяюсь, – сообщил командир десанта. – Перехожу на инфрадиапазон.

На черном квадрате экрана базового локатора три белых пятнышка «пакмаков» разделились каждое на пять макаронин, а главный виом вдруг протаял в глубину, и люди увидели поверхность Маата с высоты десять километров.

Угрюмая буро-сиреневая равнина с черными пятнами озер, зеленоватыми прожилками рек, малиновыми вершинами редких холмов была зажата с трех сторон горами с мерцающими неживым фиолетово-голубым светом вершинами, а с четвертой – справа по ходу движения – упиралась в город «черных людей».

– В радиусе пятисот горизонт чист, – сообщил инк – координатор десанта. – Ноль психозоя. Никаких потоков энергии, указывающих на прямую локацию машин, не отмечаю.

– Идем веером, – скупо доложил командир десанта. – В черте города источников энергии нет.

То, что люди называли маатанским городом, приблизилось: угрюмые, фиолетово-красные, усеянные черными дырами громады самых невероятных форм покрыли ровное и гладкое, как металлическое зеркало, поле. Высота зданий была примерно одинаковой и достигала сотни метров, а форма их подчинялась какому-то одному закону, но все же каждое здание имело индивидуальность, как имеет свою геометрию любое дерево в земном лесу.

– Такое впечатление, будто эти великаны – растения, – подал голос председатель СЭКОНа. Он, как и Боянова, находился в зале в качестве третьего «угла» квалитета ответственности.

Комиссар покачала головой.

– Мне лично эти растения напоминают…

– Конечно, маатанские проникатели! – воскликнул Маттер. – Это наверняка родственники космических кораблей «черных людей». Вы это хотели сказать, Власта?

– Вы невероятно догадливы, Герхард, – сжала губы женщина.

Ксенолог понял иронию, но его это не задело.

– Не я, ребята на «Эдипе» давно отметили сходство. Кстати, «здания» города действительно выращены и действительно представляют собой готовый космический флот. Судя по их размерам, этому городу всего около тысячи лет. Есть города со зданиями высотой в пять-шесть метров, малыши, так сказать, а самые старые города высотой в три-пять километров имеют возраст миллионы лет.

– Уже нет, – сказал кто-то из группы ученых.

– Что?

– Городов с таким возрастом уже нет – все «здания» сбежали с «черными людьми» в «серую дыру».

– Да-да, конечно, я просто привел пример. Этот город – один из самых молодых на Маате, до кондиции звездного флота ему еще расти и расти. А его жители успели найти транспорт и удрать в «дыру», хотя должны были по идее еще долго накачивать себя энергией и информацией. Кстати, бегство в «серую дыру» указывает на их эвристическую ограниченность – консервы и есть консервы, пусть и наделенные интеллектом.

Один из десантных шлюпов опустился на блестящую площадь в окружении пяти зданий и выплюнул очередь разведчиков. Тотчас же ряд оперативных виомов переключился на передачи с видеокамер каждого. Боянова задержала взгляд на центральном виоме: здание напоминало сросшиеся вместе клубни картофеля, увеличенные до гротеска. Разведчик подлетел к огромной многолучевой дыре входа и включил прожектор.

Луч высветил длинный коричнево-черный коридор с оплывшими, как стеариновая свеча, стенами. В них то и дело встречались глубокие ниши или более узкие проходы, уводящие в глухую черноту. Коридор сделал две петли, прогнулся вверх и вскоре вывел разведчика в небольшую пещеру с ворсистыми синим полом и потолком и перепончатыми стенами. Дальняя стена пещеры была гладкой и отливала серебром, как огромный экран, а напротив располагалось странное сооружение, похожее на гнездо аиста. Над «гнездом» из потолка свешивалось несколько кактусообразных выростов, налитых серым безжизненным свечением.

– Рубка управления, – сказал Маттер, словно был гидом экскурсии. – Наросты сверху – световоды, энерговоды и линии связи. «Гнездо» – кресло маатанина и его личный транспорт одновременно. А вот что такое «экран», мы не знаем, есть несколько гипотез на эту тему. Первая – локатор. Вторая – нечто вроде экрана связи с сородичами, но я лично придерживаюсь третьей: «экран» – это пеленгатор «сверхструн». Поясняю мысль. – Ксенолог увлекся и уже не обращал внимания, слушают его или нет. – У «черных людей», как известно, нет глаз, подобных человеческим, как нет и любых иных. Друг друга они «видят» по всплескам магнитного поля и гравитационного излучения, общаются же в пси-диапазоне, так что ни о какой связи «по экрану» речь не идет, да и локаторы им не нужны, вернее, локаторы с выходом на экран. Зато известно, что они остро реагировали на появление природных «сверхструн», полагая, что это каналы их давних хозяев – Вершителей…

– Не очень-то убедительно, – проворчал кто-то из ученых станции, не выдержав. – У маатан была своеобразная религия, связанная со «сверхструнами», но делать выводы из этого факта…

– Успокойтесь, коллеги, – вмешалась Боянова. – Все это чрезвычайно интересно, спору нет, но всему свое время.

Разговоры умолкли.

Разведчик поплутал по недрам маатанского здания-космолета и выбрался наружу, как и остальные его товарищи. Шлюп забрал их одного за другим и устремился в небо.

– Оставляю «пчел», пусть потрудятся, обыщут весь город, – донесся голос командира десанта. – Но «черных» здесь нет, мы обнаружили бы их сразу. Иду в экваториальный пояс, к старым городам, тройку Хубулавы направляю к полюсам. Эфир чист, все спокойно.

– Ну вот, а вы волновались, – обернулась к Ландсбергу Боянова. – Маат пуст, можно спокойно начинать его изучение контактным способом.

– Я и сейчас волнуюсь, – признался председатель СЭКОНа. – Вдруг мы чего-нибудь не учли?

– В обоймах десанта – рисконавты-профессионалы, за них можете не беспокоиться. Итак, остался Орилоух? – Комиссар отдела безопасности подозвала взглядом заместителя. – Алекс, вы пробудете здесь до тех пор, пока не убедитесь в полной безопасности будущего научного десанта. При малейшей угрозе отряду уходите с планеты, бег не красен, но здоров. Орилоухом займусь я сама, если не возражаете.