не менее 15.000 человек, если учитывать боевых слуг и других низкосортных бойцов. Хотя королевский Совет выразил большое негодование по поводу планов арманьяков нанять наемников из Англии, их собственные войска включали по меньшей мере 300 английских лучников, которые либо остались после отъезда графа Арундела, либо поступили на службу позже вопреки приказам Генриха IV. Также имелся корпус из 500 шотландцев, четыре пятых из которых составляли лучники. Были предприняты все попытки сохранить видимость того, что это была королевская армия под его личным командованием. Хотя Карл VI был едва в состоянии ездить верхом, Иоанн Бесстрашный нуждался в его символическом присутствии и настоял на том, чтобы он занял место во главе авангарда. Армия двигалась через открытую равнину Гатине в графстве Невер и в конце мая перешла Луару в Берри по большому каменному мосту в Ла-Шарите-сюр-Луар[384].

Париж находился в это время в состоянии сильного волнения. Горожане верили, что в случае поражения бургиньонов арманьяки жестоко отомстят им за насилие над их сторонниками. В город из Сен-Дени привезли Орифламму, которая была развернута в битве при Розебеке в 1382 году, а также все самые святые реликвии аббатства. 31 мая, после того как пришло известие о переправе через Луару, монахи францисканского и доминиканского монастырей вынесли знаменитую реликвию Истинного Креста из Сент-Шапель и прошли процессией через столицу, за ними по двое в служебных мантиях шествовал весь корпус Парламента, а около 30.000 горожан шли босиком. Университет воспринимал текущие события с особой тревогой. Профессора были бескомпромиссны в своей поддержке Иоанна Бесстрашного и могли многое потерять. Когда несколько дней спустя они организовали собственную процессию, вереница облаченных в рясы ученых, студентов и школяров со свечами в руках прошла через весь город, от монастыря Матюрен на левом берегу до аббатства Сен-Дени за северными воротами. Эти огромные шествия, одновременно являвшиеся политическими демонстрациями, воззвания к Всевышнему и упражнения в общественной солидарности, организовывались каждый день во время похода королевской в армии и стали регулярной чертой парижской жизни в годы грядущего кризиса[385].

5. Осада Буржа, май-июль 1412 года

Обороной Буржа руководил сам герцог Беррийский. Герцог не был полководцем, но ему помогали опытные капитаны, в том числе Шарль д'Альбре, герцог Бурбонский и смелый боец Рауль де Гокур. Бурж был заполнен беженцами из-за парижских проскрипций прошлого года. Для Иоанна Беррийского, человека с такой приверженностью к династии Валуа, вооруженная конфронтация с якобы королевской армией, которой командовали лично король и Дофин, была ужасным делом, возможно, самым страшным в его долгой жизни, посвященной избеганию раздоров и стремлению к комфорту и красоте. Герцог принял единственную линию поведения, которую только мог принять, — он сопротивляется не королю, а только герцогу Бургундскому. И даже на этой стадии он пытался найти выход, который не поставил бы его в зависимость от своего ужасного племянника. Хронист Сен-Дени, находившийся в свите короля, полагал, что Карл VI и многие из его окружения приветствовали бы эти предложения, если бы не непреклонность Иоанна Бесстрашного. Но Иоанн, решив придерживаться политики безоговорочной капитуляции, продолжал наступать. Армия быстро преодолела периферийные гарнизоны, размещенные на восточных и южных подступах к Буржу. Первая продолжительная конфронтация произошла у Дюн-ле-Руа, последней крепости с гарнизоном перед городом. Дюн защищал гарнизон из 400 гасконских и итальянских рутьеров под командованием одного из единокровных братьев-бастардов герцога Бурбонского. Но это была старая крепость с высокими стенами, уязвимая для артиллерийского обстрела. Большая бомбарда Griette, которая годом ранее разрушила сторожевую башню города Ам, была перевезена сюда. Чтобы сдвинуть ее с места, потребовалось двадцать человек, а выстрелы были слышны за четыре мили "как отголоски ада". В первый день прямым попаданием была разрушена большая часть башни. На второй день бомбарда повредила другую башню в двух местах и обрушила значительную часть стены. Гарнизон получил приказ герцога Беррийского и отступил, под крики оскорблений со стороны бургиньонов, стоявших снаружи. Когда Иоанн Бесстрашный подошел к Буржу, к воротам был послан герольд, чтобы призвать город к сдаче. Герцог Беррийский ответил, что он охотно сдастся королю или Дофину, но не тем, кого они имеют при себе. Иоанн Бесстрашный прибыл под Бурж 11 июня 1412 года и обнаружил, что стены сильно укреплены, а со всех башен развеваются знамена[386].

Бурж был крупным обнесенным стеной городом в центре обширной равнины Берри. Своим внешним видом в те времена город во многом был обязан сорокалетнему владению им Иоанном Беррийским. Здесь находились городской собор Святого Стефана с большими окнами-розами на западном фронтоне и часами, заказанными герцогом; огромный дворец, главенствующий над верхним городом, еще не завершенный в 1412 году, сегодня же погребен под префектурой; двухэтажная церковь Сент-Шапель, большая по размеру, чем ее знаменитая парижская тезка, где герцог намеревался быть похороненным и сегодня уже не существующая, как и дворец. Город был защищен полным обводом стен, постройки конца XII века, с примыкающей высокой круглой цитаделью, пятью мощными воротами и более чем сорока башнями. С западной стороны стены возвышались над рекой Йевр и ее притоком Ауроном. Два укрепленных моста пересекали реки и выводили к болотистой местности за которой располагались сельскохозяйственные угодья. В июне 1412 года эти древние, но все еще грозные оборонительные сооружения обороняло около 1.500 латников и около 400 лучников, включая значительные контингенты гасконских и английских наемников. Расположение Буржа делало полную блокаду города труднодостижимой. Осаждающая армия была бы разделена болотами и руслами Йевра и Аурона, что грозило бы ей неприятностями при вылазках из города. На практике его можно было взять только штурмом с равнины с восточной и южной сторон. Именно там герцог Бургундский и разбил свой лагерь и разместил артиллерию. Вскоре в стенах и башнях стали появляться зияющие дыры. Огромные ядра из тесаного камня обрушились на город, снося целые дома, в щепки разбивая деревянные постройки, и создавая широкие проломы в каменных сооружениях. В течение последующих недель герцогу Беррийскому пришлось семь раз переносить свой штаб, чтобы избежать риска попаданий. Моральный дух среди напуганных жителей был низким. Профессиональные солдаты держались лучше, но их в основном интересовало жалованье, которое сильно задерживали. Герцог Беррийский, чьи доходы сильно сократились из-за потери Лангедока и Пуату, уже был вынужден заложить драгоценности своей дворцовой капеллы. По мере продолжения осады он был вынужден совершать набеги на сокровищницы городских церквей, продавая драгоценные камни из ковчегов и переплавляя их серебряные оклады для чеканки монет[387].

Осаждающие были не в лучшем положении, так как их трудности начались почти сразу же после начала