— Прошу простить меня. Вынужден отклонить ваше любезное приглашение и возвращаться сейчас же. Необходимо похлопотать над организацией встречи Его величества с французским королем в Кале. А нам ведь обоим, друг мой, хорошо известно, что на королевской службе никакой долг и никакой труд не в тягость. Ради нее ничего не жалко.

Кромвель низко поклонился Анне. Затененные густыми бровями глаза оценивающе скользнули по Марии, как бывало всегда, стоило ей заговорить с ним или просто встретить где бы то ни было. Похоже, он строит в отношении Марии какие-то зловещие планы. Она медленно склонила голову, прощаясь с ним, и испытала странное побуждение закрыть грудь и скрестить ноги — на всякий случай. Находясь рядом с этим человеком, она неизменно испытывала страх перед тем, что он желает ее, раздевает своим пронизывающим взглядом. Какие глупости! Он никогда на такое не отважится.

— Поскольку, как я вижу, вести мои меня опередили, я сберегу время и отправлюсь в Вестминстер, пока не начался прилив. А что до вашего вопроса, леди Анна, я в самом деле служил его высокопреосвященству верно и был к нему приближен. По правде говоря, задолго до нынешнего моего близкого знакомства с Его величеством хитрый кардинал научил меня, как выходить из опасных положений. Ему я обязан всем, что знаю по таким вопросам. Желаю семье Болейн доброго вечера. — Он поклонился и вышел. Дверь затворилась.

— Клянусь всеми святыми, я не знаю никого, кто умел бы так быстро расстроить всякое веселье, как этот тип. Всякий раз в молитвах я возношу хвалу Господу за то, что он на нашей стороне, — тихо проговорила Анна. Лихорадочное возбуждение исчезло из ее взгляда, и Мария мысленно возблагодарила Бога.

— Думаю, нам никогда не следует забывать, — возразил Томас Болейн, наливая себе очередной кубок густого красного вина, — что мастер Кромвель и ему подобные не бывают ни на чьей стороне, кроме своей собственной.

«Чтобы разгадать такого человека, надо самому таким быть», — чуть было не вырвалось у Марии, но она вовремя прикусила язычок. Они с отцом поддерживали молчаливое перемирие после той ужасной ссоры в Вестминстере, когда ее спасла королева. Если бы Болейны узнали о том, как нежно позаботилась тогда о ней Екатерина, если бы догадались когда-нибудь, как Мария сочувствует несчастной королеве, утратившей супруга, высокое положение и право воспитывать свою дочь, они вообще перестали бы с ней говорить.

— А все равно, мысль о маскараде «Уолси в аду» была отличной, леди Анна, — высказалась Джейн Рочфорд, снова усаживаясь в обитое бархатом кресло.

— Просто мне подумалось, что Его величество сам явится сюда, как явился объявить, что я поеду с ним во Францию. Мне хотелось развлечь его. Неужели ему все еще не стал совершенно безразличен умерший кардинал — злобный, старый?

— Уолси верно и очень долго служил королю, Анна, — сказал ей отец и сел в кресло рядом с Джейн. — А кроме того, Болейнам полезно не забывать, что именно кардинал научил Его величество почти всему, что знает король об искусстве управления… и о верховной власти.

— О верховной власти, отец? — усмехнулась Анна, откинулась назад и оперлась руками о полированный столик, рядом с замолкнувшим лютнистом. — Показать ли вам верховную власть? Стоит мне пожелать, и король будет стоять у этой самой двери — через столько минут, сколько понадобится какому-нибудь простолюдину, чтобы переплыть реку туда и обратно.

— И чего ради, Анна? Что ты дашь ему, когда он явится? — с вызовом сказал ей отец. — Какую-то дурацкую пьеску об Уолси? Сколько пройдет времени, прежде чем иссякнут у тебя милые пустячки, умные высказывания и обещания родить сыновей в будущем? Вот уже целых пять лет ты кормишь изголодавшегося человека одними надеждами и обещаниями. И я думаю…

— Не вам учить меня, граф Уилтшир! Граф Уилтшир — благодаря моей власти над королем! Послушай я вас давным-давно — и стала бы не королевой, а очередной любовницей из семьи Болейн!

Эти слова больно кольнули Марию, но не произвели никакого впечатления на отца. Он сидел, не шевелясь, поставив на подлокотник кресла свой кубок. Мария стояла, завороженная поединком между отцом и сестрой. Джордж ей рассказывал, что в последнее время они спорят все чаще, все острее, но сама Мария ни разу при этом не присутствовала.

— Я мудрее, дитя мое, и лучше, чем ты, знаю короля. Чудо, что тебе так долго удается настаивать на своем. Но запомни: мне приходилось видеть, как он, когда ему было нужно, обращал свой гнев на тех, кого прежде любил. Стоило любимой сестре Марии обвенчаться во Франции с ее ненаглядным герцогом, и он тут же…

— Хватит! Никто не знает короля лучше, чем я, никто так не ведает его сердца. Теперь он уж никогда не сможет отступить. У него связаны руки. Он ради меня распустит церковь, и они все встанут за ним — все те, кто склоняется перед ним и ждет королевских милостей. И это я поеду во Францию на встречу с французским королем, а не испанка Екатерина, его невестка, вступившая с ним в кровосмесительную связь. Она так и сгниет в какой-нибудь заброшенной сельской хижине! А я обвенчаюсь с ним, я рожу ему сыновей!

— Я молю Бога, Анна, чтобы случилось именно так, — сказал отец и осушил свой кубок. — А раз он теперь не может отступить, то я советую, чтобы ты начала делить с ним ложе — пока он не усомнился в искренности твоих обещаний… и чувств.

— А вот представь, — раздался голосок Джейн, такой же остренький, как и черты ее мордашки, — что ты не родишь Его величеству сына сразу, как ему того хочется. Вообрази, что это вызовет его недовольство. Вот у нас с Джорджем нет сына, и мы…

— А ты вообще не вмешивайся, Джейн Рочфорд, — обожгла Анна взглядом невестку; та лишь пожала плечами. — Ты не рожаешь сыновей моему брату, потому что ты ему нежеланна, да и кого ты можешь родить с таким кошачьим характером, хитрым и злобным? Разве что котят, я думаю, или… или змеенышей! Прости, Джордж, но я говорю правду. — Анна быстро подошла к Марии и крепко сжала ее запястье своей тонкой рукой.

— Вот Мария родила сына, и наша мать родила сына. Рожать сыновей — это свойственно нашему роду, о чем известно и Его величеству. Вполне возможно, что Мария родила сына от Его величества, так что меня не пугают слова о том, что я не смогу родить ему сыновей. Сейчас это волнует меня меньше всего.

Марии захотелось отдернуть руку. Слова Анны всегда звучали обидно, а теперь она, казалось, и вовсе утратила понятие о том, как больно ранит ими тех, кто ей ближе всего. Прав был Стафф. Временами складывалось впечатление, что язык девушки направляет какой-то демон, будто она чего-то страшится. Но Мария видела: в одном Стафф все же ошибался. Анна вовсе не боялась оказаться на ложе короля, коль уж оказалась так близко к венцу. Именно к этому она и стремилась столько лет.

Тоненькая женщина с черными как вороново крыло волосами все не выпускала руку сестры, однако умолкла, а взгляд ее устремился куда-то мимо Марии. Лорд Болейн махнул рукой Джорджу и хмурой Джейн: пора уходить. Потом указал на дверь Марку Смитону, пораженному всем, что он видел и слышал, и тот мгновенно повиновался, выйдя сразу вслед за Рочфордами. Мария и Анна все стояли друг против друга, и лорд Болейн внимательно их оглядел.