И все же Зара чувствовала, что он не смеет продвинуться дальше. Его руки гладили ее поверх ночнушки, не пытаясь раздеть, его губы не спускались ниже области декольте. Это было и к лучшему, потому что одновременно наслаждаясь его близостью, Зара слышала внутри едкий голосок совести и не могла его заглушить. Как бы ни вел себя Эмран, он был ее мужем, и она не должна была изменять ему. Если Мика бы продолжил, она боялась, что не в силах будет ему отказать, до того острой была потребность ощутить его в своем теле.

— Я не могу… — наконец с болью проговорил он. — Я не должен этого делать. Ты ведь понимаешь?

— Да. Мы не должны…

Мика уткнулся лицом в ее плечо, все еще сжимая в объятьях.

— Больше всего на свете я хочу быть с тобой. Это моя мечта. Несбыточная мечта, — тут он приподнялся на локтях и поймал ее взгляд. — Ты так и не ответила. Ты любишь меня?

Зара потупилась и кивнула, боясь произнести вслух запретные слова, но он приподнял ее подбородок, и ей пришлось снова посмотреть в его глаза.

— Я хочу это слышать.

— Я люблю тебя, — прошептала она, и из глаз снова полились слезы.

— О нет, только не это! — улыбнулся Мика. — Откуда ты их столько берешь?

Он снова вытирал ее влажные щеки ладонью и покрывал поцелуями.

— Успокойся уже, — ласково сказал он. — А то распухнешь и станешь некрасивая, и я перестану тебя любить.

При мысли о том, что его любовь к ней иссякнет, Зара инстинктивно вцепилась в его футболку и прижалась крепче, а он тихо рассмеялся.

— Не бойся. Этого никогда не случится.

Мика лег рядом с Зарой, взял прядь ее волос и задумчиво накручивал на палец, не сводя с нее глаз. Она хотела так много ему сказать, но слова не шли с губ. Немного осмелев, она снова коснулась рукой его лица, на которое не могла насмотреться. Его признание до сих пор эхом отдавалось в сердце. Он любит ее… Разве такое возможно?

— Ты же понимаешь, что мы не можем быть вместе? — спросил Мика.

— Понимаю, — ответила она и ощутила знакомую боль в груди.

— Это хорошо. Потому что я никак не могу этого понять. Не могу понять, почему все так несправделиво! — тут Мика нахмурился, и Заре показалось, что в его глазах сверкнули слезы.

Он притянул ее к себе и начал целовать, но уже не с оглушительной страстью, а неспешно, словно смакуя каждую секунду, что они были вместе. Заре показалось, что она не переживет эту ночь. Она отвечала ему, с каждым ударом сердца чувствуя, как утекает отведенное им время.

Потом Мика снова оторвался от нее:

— Пообещай мне кое-что.

— Хорошо…

— Когда я уеду, ты не будешь мне писать. Не будешь звонить. Не будешь меня лайкать и вообще смотреть мой профиль. Ты постараешься забыть все, что между нами произошло. Тогда, когда ты остынешь, мне, может, будет легче отпустить тебя — зная, что ты ко мне равнодушна.

Зара грустно улыбнулась:

— Решил скинуть все на меня?

— Да, — согласился Мика. — Потому что я человек слабый и падкий до соблазнов. Кстати, я-то буду тебе писать и звонить, но ты не отвечай, поняла? Даже если я буду умолять тебя ответить. Ты держись.

— Я не думаю, что у меня это получится, — призналась Зара.

— Мы вместе постараемся, хорошо? — Мика снова притянул ее к себе и коснулся губами ее губ. — Выкинем этот бред из головы… — еще один поцелуй в касание. — Потом как-нибудь лет через десять посмеемся над этим моментом…

Их губы снова встретились, а дыхание смешалось.

— Ты в это веришь? — Зара немного отстранилась и заглянула ему в глаза.

— Нет, — усмехнулся Мика и опять подмял ее под себя. — Но мы попробуем. Завтра. А сегодня я не могу тебя отпустить.

Это была ночь, которую, Зара знала, что не забудет никогда. Они то лежали в обнимку и о чем-то болтали, то неистово целовались, словно поцелуй был воздухом, и стоило друг от друга оторваться — сразу задохнешься. Она не представляла, каких усилий стоит сдерживаться Мике, потому что сама постоянно была на грани того, чтобы продвинуть ситуацию дальше. Она думала, что никогда не уснет, но когда рассвело, глаза сами начали слипаться.

— Мне надо пойти наверх, — сказала Зара. — Боюсь, мы заснем, и Сати…

— Да, я знаю, — ответил Мика, тоже выглядевший помятым и сонным. — Не волнуйся. Поспи, если хочешь, но только здесь, рядом со мной. Нам и так недолго осталось. А я буду на тебя смотреть и разбужу попозже.

Зара положила голову на его предплечье, а другую руку взяла в свои ладони и прижала к губам. А ведь когда-то максимум, на что она могла рассчитывать, это вдохнуть запах с его футболки. Мика придвинулся к ней и, уперевшись лбом в ее лоб, не сводил с нее горящего взора.

— «The measure done, I'll watch her place of stand

And, touching hers, make blessed my rude hand.

Did my heart love till now? Forswear it, sight,

For I ne'er saw true beauty till this night».

— Что это? — спросила Зара, закрывая глаза.

— Шекспир, — ответил он. — Наша преподша по английскому обожала задавать на выходные пару-тройку страниц. Не думал, что пригодится.

«Я к ней пробьюсь и посмотрю в упор.

Любил ли я хоть раз до этих пор?

О нет, то были ложные богини.

Я истинной красы не знал доныне».

— Только не усни… — прошептала Зара, все еще касаясь губами его руки, чувствуя, как обволакивает вязкая темнота.

— Не усну… Зара?

— М-м-м?

— Ты меня любишь?

— Да.

— Моя умница.

Она едва успела улыбнуться, как окончательно провалилась в сон.

***

Эмран вылез из машины и придержал дверь для Альбике. Он нарочно не взял свой «Мерседес», так как собирался выпить на свадьбе — чтобы заглушить мерзкий осадок от того факта, что Надим все же добился своего и привел в их семью девушку не их круга и национальности. До сих пор он перемолвился с Ирэн лишь несколькими дежурными фразами и вынужден был признать, что она с виду была скромной и умной. И все же… Все же…

— Неужели ты все еще дуешься на него? — спросила Альбике и покачала головой: — Уже свадьбу сыграли, Эмран, успокойся.

— Я ее не хотел, этой свадьбы, — буркнул Эмран.

— Ты уже женился на ком хотел. Дай теперь детям решать за себя.

Сайларов вздохнул. Как дать им решать за себя, когда они ничего еще в жизни не видали и не имеют никакого опыта? Особенно оставшиеся в свободном плавании Мика и Сати, самые шебутные из всех его детей. Он еще некоторое время стоял на одном месте, пытаясь понять, правильно ли поступил, дав согласие на этот брак. Хотя было уже поздно что-либо менять, он пытался просчитать, что бы было, если бы он проявил выдержку…