— Извините, что без цветов и оркестров, — намного смелее заметила я, оглядываясь по сторонам. Дизайнера, который создавал этот декор, когда-то убили явно за дело. Есть вероятность, что перед смертью ему оторвали руки, предварительно сняв штаны, чтобы вырвать их наверняка. Под корешок. — Уж больно быстро все получилось… Вы только на меня не обижайтесь, ладно? Вы всегда сможете забрать букетик с моей могилки. Если, конечно, его кто-нибудь принесет…

Смерть была все ближе и ближе. От страха я зажмурилась и съежилась. Секунда, две, три…

И тут я почувствовала прикосновение к своему лицу. Это прикосновение я узнаю из тысячи. Ледяная рука с длинными когтями скользила по моей шее, а я начинала задыхаться. Я поймала эту руку, прижала ее к своим губам, не зная, каким богам молиться, чтобы сердце не разорвалось от радости. Меня прижимали к себе, оставляя ледяные поцелуи на моем лице. Я вытирала слезы дрожащей рукой, задыхалась от волнения и любви.

— Душа моя, «оно» я еще как-то переживу, но за «она» могу и обидеться, — услышала я знакомый, чуть насмешливый голос. — Все, душа моя, не надо плакать… Все, моя маленькая… Я же верил в тебя…

Вопреки утешению, я плакала. Как же здесь все-таки красиво… А, вон та черепушка на троне — просто прелесть…

— Я нашла тебя… Нашла… — причитала я, давясь рыданиями и смехом, все еще не веря своему счастью. — Мы с тобой больше не расстанемся… Никогда… Просто дальше умирать некуда… Теперь мы точно будем вместе…

— Я переживал за тебя, моя душечка… — я слышала любимый голос и замирала от радости. — Я не хочу, чтобы ты умирала… Наоборот. Я хочу, чтобы ты жила вечно… И это мой тебе подарок… Но кроме него, ты можешь забрать отсюда что-то одно… Так что выбирай.

Меня отстранили, а рядом с троном появилась целая груда сокровищ.

«А говорят, что золото на тот свет не заберешь! — фыркнул полярный лис. — Тут, оказывается, таможня!»

— Это не простые вещи. Многие из них утеряны навсегда… Но они могут снова вернуться в мир, если ты этого захочешь… — произнесла моя любимая Смерть, вытирая мои слезы.

— Только одно? — задумалась я, глядя на все это богатство. Я посмотрела в красные глаза, затаившиеся во тьме капюшона. — Если тебе не терпится избавиться от этого барахла — опубликуй объявление. Разгребут за пять минут. Ты узнаешь все варианты предложений со словами «сокровище» и «мне», — вздохнула я, а потом осторожно взяла его за руку, словно боясь, что он отдернет ее. — Я выбрала. Только не вздумай мне говорить, что так нельзя… Я этого не переживу!

Я чувствовала, как мою ладонь нежно гладят длинные тонкие когтистые пальцы. Как ее кокетливо поглаживает любимый коготок.

— Давай, любимый. Нам еще мою кровь с пола отмывать, — я почувствовала, как Иери сжал мою руку, а потом прижал меня к себе. — Сомневаюсь, что в этом мире остался хотя бы один моральный аттракцион, на котором я еще не каталась, — вздохнула я, расцветая от счастья. — Но если остался, билеты попрошу не предлагать.

— Я дам тебе самую счастливую жизнь, которую ты только могла себе представить… Больше не будет ни боли, ни страха… Я сделаю все, чтобы их никогда не было в твоей жизни… Чтобы в твоей душе не осталось даже тени воспоминаний о них, — слышала я шепот, перед тем как закрыть глаза. — Я хочу, чтобы моя любовь была счастливой.

Я очнулась оттого, что сжимаю до боли, до побелевших пальцев прохладную руку и боюсь ее выпустить хоть на мгновенье. Моя ладошка вспотела, но я держала. Крепко-крепко.

— Душа моя, — услышала я шепот, а потом меня поцеловали в лоб. — Я здесь, рядом. Можешь отпустить мою руку. Теперь тело принадлежит мне, принца больше нет, так что можешь не переживать.

Я лежала завернутая в одеяло, в окружении кучи подушечек, а меня нежно целовали в мои напряженные пальцы. В каждый пальчик. Но пальчики не сдавались! Они держали мое сокровище, крепко держали. Стоило мне вспомнить пережитое, они сжимались еще крепче.

— Давай ты поспишь, а я тебя просто буду обнимать? — предложили мне в качестве альтернативы, глядя на мою дрожащую от напряжения руку. Ее гладили, успокаивали, целовали, терлись об нее щекой, но рука была неумолима.

— Я не могу ее разжать, — улыбнулась я, глядя, как она намертво вцепилась в любимого.

— Давай попробуем вместе… Я целую пальчик, душа моя, до тех пор, пока он меня держит… — медленно, осторожно, с переговорами и убеждениями обезвреживался каждый из пяти «террористов». Когда они сдались, их тут же взяли в плен.

— Я видел, как цепляются за жизнь, но никогда не видел, чтобы так цеплялись за меня, — прошептал Иери в мою раскрытую ладонь.

— Это сон, — пробурчала я, положив голову на плечо любимому, чувствуя, что моя рука сильно устала. — Мне столько раз это снилось, что это сон. Я точно знаю…

— Давай проверим, — прохладная рука осторожно убрала мои волосы с лица. — Я тебя поцелую, а ты скажешь, сон это или нет?

Минут пять меня целовали с таким наслаждением, что я окончательно поверила в то, что это самый чудесный, самый настоящий…

— Сон, — прошептала я, деловито подлезая ладошкой под рубашку в поисках заветного шрама. Нет? Как нет? А что я теперь буду гладить?

«Всегда можно сделать новый! Выбирай где!» — фыркнул полярный лис, осматривая тело любимого, как профессиональный татуировщик якудза в поисках свободного места.

А нет! Есть! И у него есть. И у меня есть. У каждого из нас теперь есть шрам под грудью.

— Я предлагаю еще раз проверить. Вдруг это все-таки не сон? — в любимом голосе слышались коварные нотки, а мне на лицо подул прохладный ветерок чужого дыхания. Мой шрам тоже был найден и теперь получал всю любовь и ласку, которую только мог получить, пока мы снова проверяли мое предположение. Это сновидение — просто наслаждение!

— Сон! — постановила я, гладя его лицо и разминая мою бедную затекшую руку. — Я сказала, что сон, значит… сон.

— Давай, ты не будешь со мной спорить? — с улыбкой прошептал Иери, пока я смотрела в любимые глаза, поглаживая пальцами любимые губы. — В любом споре последнее слово всегда остается за мной… Если тебе хочется с кем-то поспорить — спорь с Судьбой. Она очень любит споры.

Меня обняли, укутали, спрятали, обогрели.

— Когда ты впервые доверчиво уснула у меня на коленях, свернувшись в клубочек, я взял тебя на руки. Ты спала, и тебе что-то снилось. И в этот момент твоя душа светилась от счастья. Я смотрел на тебя, положив твою голову себе на плечо, и думал о твоем сне. Я много раз видел, как люди улыбаются или разговаривают во сне, но мне никогда не было интересно, что им снится. А тут во мне разыгралось такое любопытство, что я прижал тебя к себе и надеялся, что случайное слово-вздох прольет свет на эту тайну. В этот момент мне почему-то сильно захотелось сделать тебя счастливой. А потом, когда ты проснулась и посмотрела на меня сонными глазами, чтобы снова уснуть, я видел, что в новом сне ты несчастна и напугана. И теперь мне очень хочется посмотреть в глаза твоему страху.