В этой чудесной игре, в этой волшебной иллюзии у меня были мама и папа, которые переживали за меня, поправляли мое одеяло, обнимали и целовали. Спать в теплой постели, слушая шепот тех, кому ты дорог, воистину чудесно.

Сквозь полудрему мне было слышно, как «родители» целуются и тихо переговариваются.

— Райя, война движется сюда… Они объединились и скоро будут здесь… Не могу поверить, — шепотом вздохнула Света. — Я боюсь за нашу девочку… Очень боюсь… И за тебя, любимый, боюсь… Мы ведь справимся?

— Посмотри на меня, Светлячок, — услышала встревоженный шепот в ответ. — Мне кажется или… шрам исчез… Его нет… Не может быть! Потрогай сама… Чувствуешь?

— Так, любимый, не переводи тему! — строго прошептала Света. — И правда исчез… Но мы с тобой говорим о серьезных вещах!

— Мы справимся, — донесся до меня шепот. — Выстоим… Мы знаем этот лес лучше, чем они. Они даже до города не успеют дойти… Меня пугает, что среди них — Листочек. Мориэль предупредила меня, слезно умоляя не убивать его. Взять в плен, но не убивать. Остальных можно убить…

— Райя, не надо меня обманывать… Я по глазам вижу, что ты успокаиваешь меня… Где они сейчас? — спросила Света, тяжело дыша.

— Примерно в трех днях отсюда, — услышала я голос «папы». — К ним присоединились некоторые орочьи племена. Они двигаются быстро. Почти без сна и отдыха.

Я тихо сглотнула, понимая, что все-таки навлекла беду. Не знаю, проснулась я утром или вечером, но меня тут же приняли заботливые руки, а теплые губы поцеловали сразу в обе сонные, почему-то заплаканные щеки.

— А кто у нас проснулся? — услышала я счастливые голоса. Мне не хватало только соски и пеленки. Но есть и хорошая новость для «мамы» и «папы»! К горшку я уже приучена!

— Ты проголодалась? — услышала я голос «папы», преисполненный неземного счастья. — Наша маленькая девочка сладко спала… Мы не хотели тебя будить…

«Родители» меня водили по дворцу, «показывали» статуи, розы, со смехом рассказывали историю о том, как они когда-то познакомились и почему-то сразу не очень понравились друг другу. Света считала эльфа слишком высокомерным, холодным и надменным. А Раэля, на тот момент еще принца, раздражало то, что его подруга слишком, как ему тогда показалось, беззаботная и легкомысленная. «Мама» и «папа» не хотели меня отпускать ни на шаг, рассказывая, как они ругались, а потом мирились. Видите ли, его величество не любил просить прощения, поэтому всегда придумывал предлог, чтобы отвлечь, а потом тихо-тихо, как бы невзначай, шептал: «Прости…» Для него это был настоящий подвиг.

Я помню, меня обнимали так, словно мы на самом деле одна семья. Я просила кольцо, умоляла, но они молчали. Не знаю, сколько времени прошло, но однажды Света взяла меня за руку и осторожно надела на мой палец кольцо возврата.

— Держи, милая… Мы посовещались и решили, что нам будет проще, если ты будешь в безопасности. Только не забывай нас… — тяжело вздыхая, произнесла Света.

— Послушай меня, маленькая моя, — с сожалением произнес «папа», обнимая меня. — Не надо плакать. Мы выживем, не переживай за нас. Скажи принцу, что если с тобой что-то случится, если вдруг он посмеет обидеть тебя, ударить или сделать тебе больно, я отрежу ему руку, которой он это сделал. И если мне покажется мало, то и голову. А потом вытру меч договорами о перемирии. Можешь прямо так и передать. Помни, девочка моя, у тебя есть не только мать, которая всегда тебя утешит, но и отец, который не оставит безнаказанным зло, причиненное тебе. Береги себя, доченька…

В этот момент меня просто раздавила огромная моральная плита, неожиданно упавшая мне на голову. Это какая-то злая шутка Судьбы? Зачем же так шутить? Откуда все узнали, что я здесь? И почему именно сейчас, а не несколько месяцев назад, я услышала те слова, которые мечтала услышать от своих настоящих родителей? Допустить мысль о том, что с их дочерью плохо обращается одобренный и разрекламированный всем «мальчик», равносильно падению с пьедестала «Образцовая семья» прямо в грязь общественного осуждения. Люди, которые всю жизнь боятся выносить сор из избы, вынуждены делать вид, что не замечают ни противного запаха, ни переполненного ведра.

Я обняла, глотая слезы, «маму» и «папу», которые подарили мне пару дней незапланированного, но очень счастливого детства. Пару дней, которые я буду помнить всегда, отложив их в копилку самых лучших воспоминаний. Я не хочу думать о том, что они погибнут. Не хочу. Я буду умолять Судьбу пощадить их. Пусть ради этого мне придется встать перед ней на колени!

Я встала, переоделась в свое старое платье, выдохнула и повернула камень кольца. Оказавшись в офисе, я прислушалась. Тишина. Никого нет.

— Не переживай за них, — раздался знакомый голос Судьбы. — Узнав, что тебя там нет, никто нападать не станет. Ты решила? Точно? Окончательно? Бесповоротно? Назад дороги не будет! Поверь мне, от этого зависит твоя жизнь. Ты сейчас стоишь на развилке дорог. Но ты можешь остаться здесь. Я пошлю тебе того, кто полюбит тебя даже слепой, кто будет заботиться о тебе, ухаживать за тобой. Вы будете гулять в парке, вместе с детьми и собакой… Я сделаю так, как ты захочешь! У вас будет светлый…

— Терем с балконом на море, зеленый газончик и массивный внедорожник… — усмехнулась я. — А потом я подпишу контракт с модельным агентством, буду участвовать в показах, запишу диск, получу «Грэмми», напишу об этом книгу, по которой снимут сентиментальную мелодраму с элементами ужасов, а меня сыграет Джессика Альба… И все будут меня жалеть. Жалеть и завидовать… Не надо мне такого счастья. Просто помоги мне выбрать нужное место.

— Я должна была предложить тебе выбор, — почему-то грустно заметила Судьба, набрасывая на меня плащ, пока я собиралась с духом, чтобы сделать шаг. — Он ждет тебя там… Прости меня…

После знакомого ощущения я присела и почувствовала руками траву. Сделав несколько шагов, я наткнулась на кусты. Осторожно проводя кончиками пальцев по колючим веткам и листьям, мои руки нашли арку. Этот путь я знаю наизусть. Мое сердце стучало, екало, замирало, сочась сладкой надеждой. Мне действительно казалось, что по венам у меня течет не кровь, а волнующее предчувствие и дивное предвкушение. Я поцеловала кольцо-подарок, смахнув ресницами слезы радости. Я даже знаю, сколько шагов нужно сделать, знаю, сколько ступеней нужно преодолеть. Я шла очень быстро, представляя, как мои слезы радости становятся его слезами. Мой любимый не умеет плакать…

Я чуть не споткнулась о ступеньки, по которым быстро поднялась, положив руку на перила. В пустом коридоре отчетливо слышалось эхо моих шагов и растерянные оклики слуг. Быстрым шагом я шла по коридору, прикасаясь рукой к стене, чтобы не пропустить нужную дверь. В голове перемешивалось все, что я хочу сказать, все, что я хочу услышать, все, ради чего я проделала этот путь в кромешной темноте. Еще немного, и мои пальцы будут нежно-нежно трогать его лицо и волосы, чтобы вспомнить каждую черточку любимого лица. «Душа моя…» — мое сердце захлебнулось счастьем. Я на секунду застыла перед дверью, растирая слезы по лицу и пытаясь вернуть на него прежнюю улыбку. Нет, любимый не должен увидеть меня заплаканной… Я распахнула дверь, задыхаясь от радости и срывая капюшон.