Это то, о чем я прошу. Чтобы вылечиться, понять, кто я, и узнать себя достаточно хорошо, чтобы понять, чего я хочу. Я так боюсь превратиться в Веру, гоняющуюся за всеми неправильными вещами.

— Ты совсем не похожа на Веру.

— И все же каждая моя частичка боится стать ею.

Я прижала руку к его груди, изучая его. Он выглядел таким расстроенным, злым и растерянным, что мне захотелось прервать миссию, сделать разворот и броситься в его объятия.

Но я не могла.

— Я люблю тебя, Закари Сан.

Мой первый. Мой единственный. Мой всегда.

Еще до того, как я это сказала, я поняла, что это правда. Я влюбилась в него, как в снег. И чем больше я влюблялась, тем холоднее становилось.

— Фэрроу…

Я снова подняла руку, желая опустить ее, когда показалось, что он запылает на месте.

— Я не жду, что ты скажешь это в ответ. На самом деле, я не хочу этого. По крайней мере, не сейчас. Я просто хочу, чтобы ты знал, что я люблю тебя.

— Почему?

— Я не знаю. — По моим щекам пополз жар, добираясь до кончиков ушей. — Я не хочу говорить, что это потому, что ты помогаешь мне, потому что ты заставляешь меня чувствовать себя хорошо или даже потому, что ты — все, о чем я думаю в эти дни. Эти причины кажутся такими поверхностными. — Я покачала головой, схватившись за шею. — Если бы ты спросил меня прямо сейчас, я бы не смогла дать тебе настоящего ответа. Только то, что… Я люблю тебя, потому что я люблю тебя. Ничего больше. И ничего меньше.

— Я согласен.

— Но я нет. Я не знаю себя настолько хорошо, чтобы объяснить, что именно я люблю в тебе. Я просто знаю, что люблю. Больше, чем я когда-либо любила что-либо в своей жизни. Разве я не должна хотя бы это понять?

Все, что я помнила о своей жизни, — это борьба с Верой, борьба с Табби и Региной, борьба на фехтовании, борьба с Заком.

Я не знала, кем я была без этого.

Я уставилась на свои кроссовки Prada — один из его подарков на день рождения. Они скрипели о деревянный стол, когда я переминалась с ноги на ногу.

Мне нужно было разобраться в себе, поставить себя на первое место, прежде чем любить кого-то еще. А у него был большой беспорядок, который требовал уборки.

Изначально я планировала рассказать ему об Эйлин, но он должен был услышать это от нее. А если он этого не сделает, если останется с ней, значит, нам не суждено быть.

— Давай проведем месяц врозь. Чтобы разобраться с тем, с чем нам нужно разобраться. — Я наклонилась к его столу, взяла красный карандаш Sharpie и выхватила крошечный календарь, которым он никогда не пользовался, обведя дату через месяц. — Если ты любишь меня так же сильно, как я люблю тебя, ты вернешься ко мне, Закари Сан. Я буду ждать.

Он выглядел готовым передать меня доктору Салливану, чтобы тот проверил мой мозг.

Наконец ему удалось проворчать:

— Если ты этого хочешь.

Я ухмыльнулась.

— Не терпится избавиться от меня, да?

Внутри мое сердце рассыпалось, как черствое печенье.

После минутного молчания я спрыгнула со стола и сунула руки в карманы, не зная, как выйти.

— Думаю, это все.

Он ничего не сказал.

Я подождала еще несколько секунд.

Скажи что-нибудь. Что угодно.

Но он не сказал.

Вздохнув, я вышла из кабинета и спустилась по ступенькам. Только когда моя рука коснулась входной двери, я услышала, как он подошел сзади.

— Подожди.

Я остановилась, но не повернулась, затаив дыхание и напрягшись, когда что-то скользнуло мне в руку.

Электронный ключ.

Я повертела его в руках.

— Что это?

— Для гаража.

Я все еще не повернулась.

— Почему?

— Я перенес туда твои вещи.

О, Боже.

Я чувствовала себя полной идиоткой.

Я говорила ему, что люблю его, а он перевез мои вещи в свой гараж?

С момента приземления мы пробыли в разлуке всего час — время, которое мне понадобилось, чтобы добраться из аэропорта до дома моего детства и встретиться с Верой и Андрашем.

Я старалась не бросать в него ключ, изучая дверную ручку и ничего не замечая.

— О.

— Напиши мне, когда планируешь его осмотреть, и я уеду.

— Спасибо.

Мне нужно было выбраться отсюда, пока я не расплакалась.

Не говоря больше ни слова, я распахнула входную дверь и выскочила в морозную зимнюю ночь, не зная, куда идти дальше.

Я прошла половину пути по подъездной дорожке, направляясь к дому Даллас, и только тогда повернула назад, подбежала к входной двери Зака и поцеловала матовое окно рядом с ней.

Могу поклясться, что, когда я выпрямилась, с другой стороны метнулась тень.

— Пока, Закари Сан. Надеюсь, мы увидимся через месяц.

71

ЗАК

ОСТАЛОСЬ 30 ДНЕЙ

Ничто так не говорит о дне, как слезы по девушке спустя менее восьми часов после ее ухода.

Прекрасно. Я не плакал. Но мне едва удалось вытащить себя из постели, чтобы успеть нагрубить Натали за то, что она пришла на работу на минуту раньше.

— Но ты всегда ждешь, что я приду раньше. — Она надулась, перепрыгивая с пятки на пятку. — В последний раз, когда я пришла вовремя, ты лишил меня премии.

Я изогнул бровь, открывая свой электронный почтовый ящик.

— Ты носишь обувь в моем доме?

— Ты всегда позволяешь людям носить обувь в своем деловом крыле.

Я начал печатать черновик, запрашивая присутствие Эйлин на встрече за обедом в "Grand Regent,", во время которой я намеревался отменить нашу свадьбу. Кстати говоря…

Я повернулся к Натали.

— Где мой обед?

Непролитые слезы застилали ей глаза.

— Но ведь еще нет и десяти.

Она оглядела комнату, словно ожидая обнаружить скрытые камеры.

Я тоже, Натали. Я тоже.

Может быть, это все один тщательно продуманный розыгрыш, и Осьми войдет в двойные двери, пройдет к доске Го и сделает свой ход.

Я нажал на кнопку "Отправить".

Теперь мне оставалось только сообщить маме, что я:

1) Уехал в Хэмптон, как она и хотела.

2) Испортил все шансы на будущее с кандидатом в невесты, буквально трахнув Фэрроу во время ужина с Эйлин.

3) Ожидал, что она выполнит свое соглашение об отмене помолвки.

Я закрыл глаза и развернул кресло, чтобы не смотреть на доску Го.

Остынь, Зак.

Это всего лишь тридцать дней.

Ты пережил тридцать три года без Фэрроу.

Пережил ли