– С Эларой все в порядке. Один новичок из команды Амарей расквасил ей челюсть в общей схватке, но она крепкая старая стерва. – Он снисходительно усмехнулся. – Красивые граффити.

Он плавно повел рукой, словно пытаясь обхватить изображения на потолке.

– Это фрески, – не удержавшись, поправил я.

Лампы наверху мигнули и на мгновение погасли. Я нахмурился, но такие скачки напряжения были обычным делом в замке. Повреждения из-за шторма, как уверяли слуги.

Паллино словно бы и не заметил этого или же не придал значения; солнечного света ему вполне хватало.

– Да знаю я, что это фрески, парень. Я все-таки не в хлеву родился.

Лампы снова вспыхнули.

Наклонив голову, я пробормотал извинения, затем выпрямился и посмотрел в лицо старику:

– Думаю, нам придется отказаться от покупки корабля?

Ну вот. Я сказал это, и хотелось надеяться, что сказал достаточно невинно, чтобы не отвечать потом на вопросы графа и его инквизиции.

Паллино шумно выдохнул c почти расстроенным видом:

– Это был неплохой план.

Теперь, утратив первоначальную ярость и лишившись возможности обругать меня, он чувствовал себя словно бы ограбленным. Он не знал, как продолжать разговор. И это было хорошо. Это было уже что-то. По крайней мере, он больше не кричал. Не устраивал сцен.

– Купить корабль на земли своего отца… ловко.

Я дернулся, словно от укуса, ошеломленный его словами:

– Хлыст рассказал тебе?

– Должен признаться, что не понимаю, какой в этом смысл. – Он просунул палец под ремень кожаной глазной повязки и почесал лицо. – Зачем богатому парню вроде тебя драться в ямах вместе с такими псами, как мы? Особенно если ты мог просто прийти сюда и получить королевские почести?

Что я мог на это ответить? Получилось еще хуже, чем разговор с Хлыстом после посещения мастерской. В тот раз за нами никто не следил. Что я сказал тогда Хлысту? «Меня ждут сплошные неприятности, пока я не покину Империю». Вот так. Если я вообще покину Империю.

– Затем же, зачем и тебе, – с нажимом сказал я. – Это был лучший выход для меня. Именно поэтому и я, и Хлыст выбрали бойцовские ямы.

Паллино принял мои объяснения спокойней, чем Хлыст. Только хмыкнул и скрестил руки на широкой, словно бочка, груди. Он по-прежнему рассматривал фрески и так и не ответил, что именно рассказал ему Хлыст, оставив меня в неопределенности.

– Он мне не поверил, – добавил я.

Мирмидонец снова хмыкнул, медленно скользя взглядом по картинам завоевания на потолке. Позади нас открылась дверь, группа логофетов и представителей гильдий вышла из конференц-зала, на мгновение затопив нас волной грязно-серых и фиолетовых костюмов.

Наконец Паллино покачал головой и проговорил:

– Ты богатый парень.

Его синий глаз уставился на меня из-под густой брови. Я не сомневался, что он все знает, что Хлыст все ему рассказал, и был ему благодарен – невыразимо благодарен – за молчание. Я напомнил себе, что когда-то Паллино был солдатом и ушел в отставку центурионом первой линии. Он видел настоящие боевые действия, служа на имперском дредноуте, а не прохлаждался, как некоторые, в резерве, в состоянии заморозки, порой целые столетия. Он знал, каково находиться под наблюдением других людей каждую минуту своей жизни.

– Не совсем так, – сказал я, не зная, правильно ли понял, что каждый из нас имел в виду, но твердо уверенный, что сам я не такой, как все, как уверены в этом все молодые люди. – Паллино, я был вынужден оставить дом.

Я сделал особый упор на слове «вынужден», наполняя его всей той предопределенностью, какую скопил в себе. Необходимо было сделать так, чтобы он понял меня, но при этом не сказать ничего, что могло бы разрушить хрупкое благоволение графа. Я танцевал босыми ногами на лезвии ножа, как часто приходится придворным. Балансировал между правдой и необходимым обманом. Между разрешенным и запретным.

Должно быть, он все-таки понял, что я имел в виду, потому что сменил тему разговора:

– Тебя скоро отпустят? Буду рад твоему возвращению.

Я бросил быстрый взгляд на него. Мне никогда не позволят снова сражаться. Эта мысль дошла до него, и Паллино снова развернул разговор в другую сторону:

– Как бы там ни было, буду рад выпить с тобой вина после нашей следующей победы.

В глубине его глаза сверкнула новая мысль, и он спросил:

– Ты слышал про Эрдро?

Проглотив комок, я вскинул голову, и наступила моя очередь разглядывать фрески:

– Видел.

Не зная, какие тут нужны слова, я поспешил добавить:

– На мгновение мне показалось, что он доберется до Джаффы.

– Это была глупая затея, – ответил Паллино. – Он должен был понять, что такие образцы старинного оружия всегда работают не в нашу пользу. Понять, что не нужно бросаться на этого гада.

– Он был хорошим человеком, – просто сказал я. – Хорошим бойцом.

– Да, был. – Паллино потер рукавом бицепс, там, где его украшала татуировка легионера. – Может, оно и к лучшему, что ты ушел. Мне бы очень не хотелось, чтобы и ты кончил так же. Кто знает, может быть, это подходящее место для тебя.

Он старался быть вежливым, и это задело меня.

– Я бы предпочел сбежать с планеты.

– Почему?

Я ожидал этого вопроса, но ответить на него было непросто. Как объяснить плебею, что богатство и власть приходят вместе с клеткой? Он видит только шелковую одежду, но не знает, чем приходится платить за них.

– Это не мой дом, Паллино, – я пожал плечами и сосредоточил все внимание на старике, – это все не мое.

Я отвел глаза, не в силах вынести его взгляд, и добавил:

– Мы все еще можем купить корабль.

Он прищурил единственный глаз:

– Как мы его купим, если ты застрял здесь?

– Я могу заплатить за него моей… землей моего отца. Ты, Элара и Хлыст будете работать на меня. Вам не придется больше рисковать жизнью. Это спокойная работа. Безопасная. – Я замолчал и почесал подбородок. – Если, конечно, мне удастся нанять пилота.

Мирмидонец уцепился за эту мысль и снова принялся задумчиво жевать что-то несуществующее с устремленным к потолку единственным глазом. Никто из нас не сказал вслух то, что само собой подразумевалось: если я останусь в живых, то буду получать свою долю прибыли как владелец корабля. Паллино слушал меня достаточно внимательно, чтобы понять, что по происхождению я был как минимум патрицием.

– Звучит не так уж и плохо, откровенно говоря.

– Так ты подумаешь об этом? – просиял я.

Если даже мне не удастся вырваться из своего окружения, я, по крайней мере, могу помочь друзьям. И хотя на тот момент шансы на успех были мизерными, вероятно, я все же лелеял надежду, что найду способ сбежать с Эмеша и отправиться по дороге, которую сам для себя выбрал.