– Забирай, – буркнул он. – Мне белый товар ни к чему.

Пит Энглич вошел в спальню. Оранжевый торшер в углу освещал кровать и покрывало с безвкусными оборками. Шторы были плотно задернуты, воздух спертый и тяжелый.

Мини Плата лежала на боку, отвернувшись к стене, и тихо всхлипывала.

Пит Энглич подошел к кровати и дотронулся до нее. Девушка съежилась, резко повернула голову, испуганные глаза расширились, а рот открылся, словно она хотела закричать.

– Привет, – тихо сказал Пит. – Я тебя везде искал.

Девушка смотрела на него. Медленно из ее глаз уходил страх.

Фотограф из «Ньюз» левой рукой поднял вспышку и склонился к камере.

– Улыбнитесь, мистер Видаури, – попросил он. – Печально, чтобы они затрепетали.

Видаури обратил к камере красивый профиль, улыбнулся девушке в красной шляпке и, не стирая улыбки, повернул лицо к камере.

Вспышка сработала, щелкнул затвор.

– Неплохо, мистер Видаури, хотя бывало и лучше.

– Выдалась тяжелая неделя, – мягко сказал Видаури.

– Еще бы! Кислотой в лицо. Не каждый день получаешь такую угрозу.

Девушка в красной шляпке хихикнула и тут же прикрыла рот перчаткой.

Фотограф – пожилой мужчина с печальными глазами в потертом синем пиджаке – собрал аппаратуру, кивнул седой головой и приподнял шляпу.

– Да уж, кислотой в лицо – это вам не шутка. Значит, договорились на завтра.

– Буду рад, – устало промолвил актер. – Только пусть ваши люди предварительно позвонят снизу. Не хотите выпить?

– У меня есть странность – я совершенно равнодушен к выпивке.

Закинув сумку через плечо, пожилой фотограф направился к двери. Маленький японец, возникший словно ниоткуда, закрыл за ним дверь и снова исчез.

– Надо же, кислотой в физиономию, – сказала девушка в красной шляпке. – Ха-ха-ха. Должно быть, мучительно, если красивой девушке позволительно об этом рассуждать. А мне выпить не предложишь?

– Кто тебе может запретить? – буркнул Видаури.

– Ты прав, лапочка, до сих пор смельчаков не нашлось.

Виляя бедрами, девушка подошла к столу, на котором стоял квадратный китайский поднос, и смешала напиток.

– На сегодня, думаю, все, – рассеянно заметил Видаури. – «Буллетин», «Пресс трибьюн», парочка радиостанций, «Ньюз». Не так уж плохо.

– Куда уж лучше, – сказала девушка в красной шляпке.

Видаури нахмурился.

– Однако они по-прежнему не нашли шантажиста, – мягко заметил он. – Попался какой-то случайный прохожий. Может быть, это твоих рук дело, Ирма?

– Моих? Шантажировать тебя из-за паршивой тысчонки? – Она соблазнительно, но прохладно улыбнулась. – Я на мелочи не размениваюсь. Ты нужен мне целиком.

Видаури встал, подошел к резному шкафчику, отпер ящик и вынул большой хрустальный шар. Вернулся в кресло, склонился к шару и рассеянно уставился внутрь.

Девушка смотрела на актера поверх края стакана расширившимися, слегка остекленевшими глазами.

– Черт, совсем сбрендил, – пробормотала она, резко опустила стакан на поднос и подошла к Видаури. – Что, Джонни, старческий маразм? – сладко проворковала она. – Случается с особо гнусными злодеями после сорока. Начинают ворковать с игрушками и цветочками, вырезать бумажных куколок, забавляться с хрустальными шариками. Прекрати, Джонни, ты же не спятил!

Тяжело дыша, Видаури напряженно всматривался в шар.

Девушка в красной шляпке придвинулась ближе:

– Давай покатаемся, Джонни. Я так люблю ночной воздух!

– Не хочу, – пробубнил Видаури. – Надо мною словно что-то нависает… Я чувствую… чувствую неизбежное…

Неожиданно девушка наклонилась и выбила шар из руки Видаури. Шар тяжело шлепнулся на густой ворс ковра.

Видаури вскочил, лицо исказилось.

– Я хочу прокатиться, красавчик, – холодно повторила девушка. – Погодка сегодня на зависть, машина у тебя первоклассная, так что давай шевелись.

Видаури бросил на нее злобный взгляд, медленно улыбнулся, протянул руку и коснулся двумя пальцами губ.

– Конечно, детка, как скажешь, – мягко проговорил он.

Видаури спрятал шар, запер ящик и вышел в смежную комнату. Выпятив губки, девушка повозила по ним помадой, разглядывая себя в зеркальце пудреницы. Затем ловко просунула руки в рукава бежевого шерстяного пальто с красной оторочкой и закинула на плечо воротник-шарф.

Видаури вернулся в пальто и кашне с бахромой, сжимая в руке шляпу.

– Давай выйдем через заднюю дверь, – предложил он у двери. – Зачем попадаться на глаза репортерам?

Девушка в красной шляпке насмешливо подняла бровь:

– Все видели, как я входила, Джонни. А ну как пойдут сплетни, что я у тебя заночевала?

– Вот дьявол! – вспылил Видаури и распахнул дверь.

В гостиной зазвонил телефон. Видаури снова чертыхнулся и остался ждать на пороге. Японец в белой куртке поднес трубку к уху.

Слуга положил трубку на столик:

– Сами взять. Мой не понимай.

Видаури вернулся к телефону:

– Да. Джон Видаури.

Пальцы, сжимавшие трубку, медленно сжались и побелели. Лицо стало жестким, а голос охрип:

– Минутку.

Видуари тяжело оперся на стол. Девушка в красной шляпке встала рядом:

– Плохие новости, красавчик? Джонни, да на тебе лица нет!

Видаури медленно повернул голову.

– Убирайся к чертовой матери, – сказал он бесстрастно.

Девушка рассмеялась.

Видаури шагнул к ней и ударил девушку по губам.

– Пошла вон! – повторил он со злостью.

Девушка дотронулась до губ рукою в перчатке, ее глаза округлились, но удивления в них не было.

– Ты чуть не сбил меня с ног, Джонни, – изумленно пробормотала она. – Совсем спятил. Конечно, я сейчас же уйду.

Она скрылась за дверью, махнув рукой на прощание.

Видаури не повернул головы. Он подождал, пока щелкнет замок, поднял трубку и хмуро буркнул:

– Я жду, Вальц, поторопись.

Швырнув трубку на рычаг, Видаури некоторое время смотрел прямо перед собой, затем скрылся в соседней комнате, откуда вернулся уже без пальто и шляпы. В руке актер сжимал толстый короткий пистолет. Сунув его в нагрудный карман смокинга, Видаури снова взялся за трубку:

– Если меня будет спрашивать мистер Энглич, пропустите его.

Он еще раз повторил фамилию, аккуратно положил трубку на рычаг, сел в кресло, скрестил руки и приготовился ждать.