со времени провозглашения независимости Израиля. Так, в период 1947–1967 гг. число североамериканских репатриантов достигло 15 тыс. человек; они основали 16 кибуцев, и сотни человек стали членами уже существовавших поселений. Однако большинство североамериканских, равно как и других “англо-саксонских” репатриантов работали в Израиле по своим прежним специальностям, типичным для представителей среднего класса: учителя, врачи, дантисты, инженеры, химики, агрономы, ботаники, техники высокой квалификации. Около тысячи стали сотрудниками Еврейского агентства, Еврейского национального фонда, Управления израильских государственных облигаций, а также правительственных учреждений. Из числа последних один стал премьер-министром, двое — членами кабинета министров, один был избран мэром Иерусалима и двое назначены судьями Верховного суда. Немало североамериканских репатриантов работало в банках, туристических агентствах, страховых компаниях и коммерческих организациях, выполняя различные административные функции.

Численность североамериканских репатриантов значительно увеличилась после Шестидневной войны. Около 10 тыс. человек приехало в Израиль для оказания помощи в чрезвычайных ситуациях, и половина из них остались на постоянное жительство. Затем, в период 1967–1973 гг., число репатриантов из США и Канады составляло в среднем 5 тыс. человек ежегодно, в результате чего североамериканская община Израиля к 1973 г. насчитывала более 40 тыс. человек. Мотивация этих репатриантов, за небольшим исключением, была по сути своей еврейской и сионистской. Несколько тысяч этих репатриантов прибыли в составе прекрасно организованных сионистских молодежных групп. Подобно членам российского движения Ховевей Цион (конец XIX—начало XX в.), эти североамериканские репатрианты представляли собой группу, в полной мере осознающую глубину своих еврейских корней. Репатрианты из Канады — точно так же, как и южноафриканские репатрианты, — получили воспитание в сплоченной общинной “семье”, усилиями сионистских партий, еврейских дневных школ и летних лагерей. Их ясно обозначенная и четко сформулированная цель состояла в том, чтобы жить полноценной еврейской жизнью в суверенном еврейском государстве.

Израиль: новое понимание сионизма

По мнению Бен-Гуриона и других израильтян, только такие евреи, живущие полноценной еврейской жизнью в суверенном еврейском государстве, имели право называть себя сионистами. Изначально, в первые годы существования Государства Израиль, роль сионизма была, по всей видимости, почти исключительно функциональной, а именно: защита еврейского государства и разъяснение его сущности перед лицом мирового общественного мнения, а также мобилизация средств на благо Израиля во всех странах мира. Но довольно скоро проблемы определения и понимания сионизма вылились в затянувшийся спор между израильским правительством и лидерами сионистских организаций США. Одна из причин расхождения во мнениях была связана с типично израильским отношением к диаспоре в целом. Многие из числа тех, кто участвовал в Войне за независимость, полагали, что жители зарубежных общин — это неполноценные люди или, во всяком случае, евреи низшего сорта, предпочитающие тихо и комфортно существовать у себя дома, а не вести полную трудностей и опасностей жизнь в Израиле. Это ощущение нетерпимости усилилось благодаря распространению взглядов “поколения Палмаха” с его презрением ко всякой идеологии, в основе которой не лежат подлинные жертвы и свершения. Для многих молодых израильтян само понятие “сионист”, со всеми его смысловыми оттенками идеологического характера, было не более чем назойливым и к тому же устаревшим пустословием.

Сам Бен-Гурион был в числе первых, кто отказался от мысли, будто сионизм все еще может иметь какую-либо ценность, если он не сопряжен с репатриацией в Израиль. Его отношение к восприятию Ахад га-Амом и его единомышленниками еврейского народа как источника духовного обогащения многочисленной и разветвленной диаспоры было исключительно презрительным. Еврейская жизнь где бы то ни было вне пределов Израиля, по его мнению, потерпела банкротство. “Не знаю, как долго это продлится, — заявил он на симпозиуме в Иерусалиме, — может быть, десять лет, а может, и пятьдесят, но настанет время, и американцы станут единым народом, как и все другие народы”. И тогда, сказал он, еврейское самосознание в Новом Свете будет утеряно. “Однако в Израиле все обстоит иначе. Дороги в этой стране — это еврейские дороги, они построены евреями. Дома, которые мы видим, построены евреями. Наши деревья — это еврейские деревья, посаженные евреями. Железная дорога — это еврейская железная дорога, ее обслуживают еврейские рабочие, а паровоз ведет еврейский машинист. И газеты наши — тоже еврейские. Мы живем здесь не как часть населения, а как единый народ”.

Безоговорочно соотнося сионизм с жизнью в Израиле, Бен-Гурион при этом подчеркивал еще одно соображение, имеющее более практический и одновременно политический характер. “А вот и другое различие между израильским народом и еврейством диаспоры, — отмечал он. — Мы являемся независимым фактором международной жизни. Мы, как и любой другой свободный народ, состоим в ООН. Мы общаемся с представителями больших и малых государств на равных. Мы больше не нуждаемся в ходатаях и заступниках”. Беспокойство премьер-министра относительно того, что зарубежные сионистские лидеры будут по-прежнему пытаться выступать от имени Израиля, отнюдь не было исключительно плодом его воображения. Собственно говоря, существовало единодушное мнение относительно того, что мировое еврейство по-прежнему будет нести нелегкую финансовую ношу, связанную с собиранием всех колен Израилевых. Именно по этой причине исполнительный комитет Всемирной сионистской организации в августе 1948 г. принял решение относительно того, что Еврейское агентство — большинство подразделений которого к тому времени перешло в израильскую правительственную структуру — тем не менее продолжит свое существование как независимый орган, чтобы и далее выполнять свою историческую миссию, связанную с доставкой в Израиль и расселением еврейских беженцев. Наряду с этим на Еврейское агентство были возложены и такие задачи, как пробуждение интереса к Израилю в среде мирового еврейства, поощрение духовных и культурных связей между диаспорой и Израилем, распространение информации о достижениях и чаяниях Израиля.

Бен-Гурион не имел ничего против такой разъясняющей пропаганды. Однако совсем иначе он относился к тому, чтобы поручить сбор денежных средств Еврейскому агентству и, тем самым, его вышестоящей структуре, Сионистской организации, где подавляющее большинство составляли американские евреи. Едва лишь была провозглашена независимость Израиля, как Нахум Гольдман, президент Сионистской организации, недвусмысленно дал понять, что его коллеги потребуют определенной доли участия в процессе определения будущего и судьбы еврейского государства. Бен-Гурион, премьер-министр независимого еврейского правительства, немедленно отверг какие бы то ни было притязания на управление страной извне. При этом он указал на одно обстоятельство, значимость которого не мог не признать даже Гольдберг. Партнерство, о котором вели речь сионистские лидеры диаспоры, не сводилось просто к обеспечению идеологического или морального единства. Речь шла также и о политике. Даже после 1948 г. в основе функционирования Сионистской организации лежала традиционная партийная структура. Соответственно, сохранял свое действие и такой не имеющий аналогов анахронизм, как созываемые раз в два года Сионистские конгрессы, делегаты которых выбирались партиями — Мапай, Общими сионистами, Мизрахи и другими — в США, Южной Африке, Бразилии и других