– Что я сломал? – спросил тихо.

– Н-ногу, – так же тихо ответила Мариэль, но уголки её губ поползли вверх.

Воспользовавшись замешательством, она оттолкнула юношу и соскочила с кровати. В комнате поплыл резкий аромат духов:

– Матушкин подарок! – вытащила из напоясной сумочки намокший футляр и расстроилась. – Что ты наделал!

– Дай посмотрю! Прости, я же не знал… – принявший вертикальное положение Арман, протянул руку.

Через весь гранённый флакон безнадёжно пролегла трещина, позволяя душистым каплям щедро сочиться на пол. Мариэль держала стекляшку двумя пальцами за горлышко, как нечто опасное, испуг в глазах казался неподдельным.

– Чудовищно! Я буду пахнуть с ног до головы, как парфюмерная лаборатория! – пробормотала она, не зная, что делать с утратой. Откуда было знать Арману, что после перевоплощения в Мароя, впитавшийся запах мог погубить дело?

Юноша подставил руку под капли:

– Подожди, сейчас соберём, у меня где-то был флакон…

– Ну, уж нет! – Мариэль мстительно подошла к кровати, вытащила стеклянную крышку и перевернула флакон над постелью, беспрепятственно, под весёлым взглядом Армана, выливая последние капли на покрывало и подушки. – Это тебе в наказание за обман!

Но как только пустой флакон полетел к изголовью, а девушка потянулась за оставленной на кровати книгой, мускулистые руки перехватили её за талию и привлекли к благоухающей кровати:

– Отпусти! Я… мне нельзя сильно пахнуть! Я не выветрюсь! – но её аргументы смешили ещё больше. – Отпусти!

Истеричные нотки заставили руки разжаться и дать сбежать. Мари сердито поправляла платье и причёску, не глядя на безмятежно лежащего юношу:

– Надо было сразу поговорить и уехать!

– Это так она работает? – Арман улыбался. – Твоя руна. Прости, я хотел проверить.

Руки Мариэль опустились, вопрос привёл её в замешательство, а объяснение поступка выбило почву из-под ног. В глазах стало горячо, на плечи будто навалился неподъёмный груз.

– «Проверить»? – прошептала она, и губы задрожали: – Я… Мне надо идти… Прощай!

Он догнал её возле двери, потускневшую враз и снова напомнившую об обиде, нанесённой недавно, привлёк к себе, порадовавшись, что она не отталкивает, значит, простит быстро и не наделает глупостей снова. Уткнулась в плечо, и он замкнул руки на её спине, боясь спустить ниже, чтобы не спровоцировать. Просто ждал, зная: всё расскажет сама.

– Сначала я хотела написать тебе письмо, но… не смогла, – голос звучал глухо и еле слышно. – Когда Некромант сказал, что ты никогда не сможешь выполнить условия моей клятвы, я потерялась… Наверное, надеялась… Я верила, что Люсиль украла тебя у меня, что она играет тобой, как и остальными. И я должна была спасти тебя от неё, от этой мишуры и фальши. А потом задумалась и поняла: это у нас всё было неправильно, не так… Как прекрасный морок… Тебе не нужно это всё. Тебе не нужна я – и с этим я пытаюсь смириться, но пока плохо получается… Потому что знаю: больше никогда не смогу тебя обнять. Не будет больше фальшивых поцелуев, чтобы обманывать себя…

– Про какие фальшивые поцелуи ты говоришь? Это ещё что такое? Чего придумываешь? – с недоумением оборвал её Арман, отстраняясь и пытаясь заглянуть в лицо той, что была ниже его на голову.

И Мари перечислила: первый раз – из жалости, второй – под принуждением, третий, в гроте де Трасси, – ради спасения, четвёртый – под уговорами друзей, пятый – условие Некроманта, чтобы выбесить Анри…

Арман вынужден был согласиться, и впервые совесть уколола так больно за совершённое, слишком много было сделано неправильно.

– Что же нам делать? – спросил растеряно.

Девушка подняла лицо:

– Ты сказал «нам»?.. Я хочу тебе кое-что показать, – она потянула его к банкетке. Усадила, поправила колени Армана, соединяя их, и села верхом, обхватила руками лицо юноши, бессознательно поводя большими пальцами по щетинке, прижала свой лоб к его, – я покажу тебе, что чувствую…

Ментальная магия всколыхнулась, с удовольствием получив сложную задачу, подключила свет Владычицы для лучшей передачи картинок – и в сознание Армана хлынула весенним потоком проснувшейся речки, понесла по течению вместе с обломками льдин, мусором и потоком ледяного серебра.

Воспоминания детства и более поздние. Сначала – нежность. Потом – взрыв эмоций. Боль. Страх за него. Собачье поклонение и смирение ради редкого взгляда и улыбки. Желание обладать, неуёмное, отключающее разум и границы дозволенного. Готовность защитить любым способом и презрение к собственной смерти…

– Ты всё увидел? Где здесь «мы»? – она с горечью отодвинулась, попыталась встать, но чужая рука удержала, прижимая через несколько юбок, собравшихся складками на бёдрах.

– Подожди, дай мне минутку, – хрипло попросил Арман, отирая выступившие капли со лба. – Так невозможно чувствовать. Я… подозревал, но… Не умею… Прости… И я… запутался, шархал побери!.. Возьми мои воспоминания, посмотри сама, иначе я не смогу объяснить.

Он требовательно взял её руки и вернул к своему лицу:

– Ты должна всё знать!

Мари колебалась, и лишь необходимость сделать что угодно, лишь бы не потерять голову от близко находящихся темнеющих серых глаз, ожидающе поднятых бровей и полураскрытых губ, – только чтобы избежать искушения, согласилась:

– Хорошо, но ты сам должен помочь, без тебя не получится. Направь ментальную силу на меня, – она прикоснулась лбом, – сделай это, ради Владычицы, быстрее, я… не могу…

Они, поглощённые передачей воспоминаний, не услышали стука в дверь. А затем Вернер тихо ступил в комнату, открыл рот для приготовленной фразы и остолбенел от увиденного.

****

В густом аромате женских духов, заполнившем комнату, они сидели лицом к лицу. Девчонка верхом на коленях молодого сира – непозволительно для невинной сирры! Но Вернер быстро догадался: ничего, во всяком случае, пока предосудительного не происходит. Оба закрыли глаза и прижались лбами друг к другу. Вернер поднял ладонь, направляя её в сторону парочки, – так и есть, колебания магической вязи ударили по пальцам. Передача явно была обоюдная, ментальная… Но у сира Армана не было такой магии, значит…

Неровное дыхание сидящих напомнило Вернеру о том, что третий – лишний, и слуга бесшумно отступил в коридор, оставляя за собой приоткрытой дверь. Единый выдох пары дал понять: то, что видел нечаянный свидетель, окончилось. И Вернер замер у стены солдатом на карауле, выполняя поручение сира Марсия.

Мариэль отёрла своей ладонью капли пота на лбу Армана, воспоминания которому дались нелегко:

– Всё будет хорошо, – обняла его и устало положила голову на мужское плечо. – А что это за вспышки страшные? Лошадь, лабиринт, женщина…

– Любимые кошмары, – усмехнулся Арман, благодарно погладив спину девушки.