Независимо от того, сохранится или нет советская власть где-либо на нынешней советской территории, мы не можем быть уверены, что среди российского народа найдется какая-то другая группа политических лидеров, которые окажутся полностью “демократичными” в нашем понимании этого слова.

Хотя в России и были моменты либерализма, понятия демократии незнакомы огромным массам российских людей, а в особенности тем из них, кто по своему темпераменту склонен к управленческой деятельности. В настоящее время существует ряд интересных и влиятельных российских политических группировок среди российских изгнанников, которые в той или иной степени приобщились к принципам либерализма, и любая из них была бы возможно, с нашей точки зрения, лучшим руководителем России, нежели Советское правительство. Но никто не знает, насколько либеральными окажутся эти группы, придя однажды к власти, или смогут ли они сохранить свою власть среди российского народа, не прибегая к методам полицейского насилия и террора.

Если территория под их контролем не будет существенно сокращена, тот же результат может быть получен обширными разрушениями важных промышленных и экономических объектов с воздуха. Возможно, потребуются оба эти средства. Как бы то ни было, мы можем определенно заключить, что нельзя считать наши военные действия успешными, если они оставят под контролем коммунистического режима часть нынешнего военно-промышленного потенциала Советского Союза.

В худшем случае, при сохранении советской власти на всей или почти всей нынешней советской территории, нам следует потребовать:

(а) прямых военных уступок (сдача вооружений, эвакуация ключевых районов и т. п.), обеспечивающих гарантии военной беспомощности на продолжительное время;

(б) соблюдения условий, обеспечивающих значительную экономическую зависимость от внешнего мира;

(в) соблюдения условий, гарантирующих необходимую свободу либо федеративный статус национальным меньшинствам (нам следует как минимум настаивать на полном освобождении прибалтийских государств и на предоставлении федеративного статуса Украине, который обеспечил бы местным украинским властям большую степень автономии;

(г) соблюдения условий, гарантирующих устранение железного занавеса, обеспечивающих свободный поток идей извне и установление широких личных контактов между людьми в зоне советской власти и вне ее.

Таковы наши цели по отношению к любым остаткам советской власти. Остается вопрос, каковы наши цели по отношению к любой некоммунистической власти, которая может быть установлена на части или на всей российской территории вследствие войны.

Прежде всего следует сказать, что независимо от идеологического базиса любой такой некоммунистической власти и независимо от степени, в которой она может быть готова приобщиться к идеалам демократии и либерализма, мы должны проследить, чтобы тем или иным способом было бы гарантировано достижение основных целей, вытекающих из вышеизложенных требований. Другими словами, мы должны обеспечить автоматические гарантии того, что даже некоммунистический и номинально дружественный нам режим:

(а) не будет обладать большой военной мощью;

(б) будет экономически сильно зависим от окружающего мира;

(в) не будет обладать слишком большой властью над национальными меньшинствами;

(г) не установит ничего, напоминающего железный занавес в отношение контактов с окружающим миром.

В случае режима, относящегося враждебно к коммунистам и дружественно к нам, мы несомненно должны позаботиться о том, чтобы способ, которым будут обеспечены эти условия, не был бы обидным или унизительным. Но мы должны проследить за тем, чтобы тем или иным способом обеспечить эти условия для защиты наших интересов.

Таким образом мы можем смело утверждать, что в случае войны с Советским Союзом наша цель – проследить за тем, чтобы после окончания войны никакому режиму на российской территории не было позволено:

(а) сохранять военные силы в количестве, способном представлять угрозу любому соседнему государству;

(б) пользоваться такой степенью экономической автаркии, которая позволила бы осуществить восстановление экономического базиса военной мощи без содействия западного мира;

(в) отказывать в автономии и самоуправлении основным национальным меньшинствам;

(г) сохранить какое-либо подобие нынешнего железного занавеса.

На любой территории, освобожденной от Советского управления, мы столкнемся с человеческими остатками Советского аппарата власти.

Вероятно, что в случае упорядоченного отвода войск с нынешней советской территории, местный аппарат коммунистической партии уйдет в подполье, как он проделал это в районах, захваченных немцами во время последней войны. Затем он снова всплывет в виде партизанских групп и отрядов. На этой стадии проблема обращения с ним будет относительно простой; нам нужно лишь предоставить необходимое вооружение и военную поддержку любой некоммунистической власти, способной контролировать район, и разрешить этой власти обращаться с коммунистическими бандами в соответствии с традиционными методами российской гражданской войны».

Более наглого и неприкрытого навязывания своей воли другим странам и народам трудно себе даже вообразить. Эту американскую директиву № 20/1 можно сравнить разве что с директивой № 21, более известной как «Вариант Барбаросса». В обоих случаях речь идет не просто о смене политического режима в суверенном государстве, но о полном отказе ненавистному для Запада народу во всякой государственности и экономической самостоятельности, в создании условий для взаимного истребления населения на его территории. Авторство этого документа приписывается Аллену Даллесу и его ближайшим помощникам. В любом случае, за напыщенными и витиеватыми рассуждениями внешне образованных людей нет ничего такого, что выходило бы за рамки понятий «Дикого Запада» и практики уничтожения коренного индейского населения Америки.

В 1949 году Ким Филби становится официальным представителем английской разведки МИ-6 в Вашингтоне. На него были возложены функции координатора (офицера связи) между секретной службой Её Величества, с одной стороны, и ЦРУ и ФБР – с другой. Утончённый и блестяще образованный английский аристократ, потомок древнейшего рода, занимавший ключевые посты в руководстве МИ-6 и едва не возглавивший эту крайне агрессивную и влиятельную спецслужбу, большую часть своей жизни был советским разведчиком, внесшим личный вклад в Победу советского народа в Великой Отечественной войне. Наблюдая стремительное восхождение фашизма к установлению мирового господства, он осознанно выбрал идеалы социализма, встав на сторону коммунистического движения. В своей книге «Моя тайная война. Воспоминания советского разведчика (1989) Ким Филби писал: «В моей родной Англии я тоже видел людей, ищущих правды, борющихся за неё. Я мучительно искал средства быть полезным великому движению современности, имя которому – коммунизм. Олицетворением этих идей был Советский Союз, его героический народ, заложивший начало строительства нового мира. А форму этой борьбы я нашел в советской разведке». В 1946 году Ким Филби был награжден орденом Британской империи, а в 1947 году за личный вклад в Победу его наградили орденом Боевого Красного Знамени.