Филипп Найтли, встречавшийся с Кимом Филби в Москве в 1988 году, приводит слова сотрудника ЦРУ Майлза Коупланда, который после анализа деятельности Кима Филби заявил: «Если взглянуть на целый отрезок с 1944 по 1951 год… это привело к тому, что все усилия западной разведки, а они были значительны, превращались в то, что вы можете назвать безрезультативностью. Лучше бы мы вообще ничего не делали!»

Дом Кима Филби на Авеню Небраски стал местом, где собиралась вся разведывательная элита Вашингтона. Среди постоянных гостей здесь можно было встретить Джеймса Энглтона, Уолтера Беделла Смита, Аллена Даллеса, Фрэнка Гарднера Уизнера, Уильяма Кинга Харви и Роберта Фонаря (советский отдел ФБР). Как позднее констатировал один офицер ЦРУ: «Сотрудники разведки все время обсуждали между собой оперативные дела… Филби был знаком с тем, что он не должен был знать».

Энглтон и Филби были друзьями не только на словах – Энглтон безгранично верил Филби и, не допуская даже тени сомнения, поддерживал его до конца, пока невероятное не стало очевидным. Побег Филби в СССР в 1963 году стал сокрушительным ударом по мировоззрению Энглтона. Возглавляя контрразведку ЦРУ, он начал подозревать агента КГБ в каждом перебежчике и «крота» в каждом госслужащем. Энглтон разрушил карьеру более дюжины оперативных сотрудников ЦРУ, обвинив их в работе на КГБ. Поскольку многие из них говорили по-русски, специализировались на СССР или работали в посольстве США в Москве, их увольнение существенно ослабило позиции ЦРУ в его тайной войне против КГБ.

В тот февральский день 1963 года на седьмом этаже здания на площади Дзержинского проходило закрытое совещание работников ключевых подразделений разведки и контрразведки. Хозяин кабинета, заслушав доклады приглашенных, резюмировал: «Нам выпал уникальный шанс непосредственного контакта в оперативной игре, а анализ информации позволяет составить психологические портреты потенциальных объектов разработки – это первые лица разведсообщества нашего главного противника. И им надо сторицей вернуть долги, которые накопились на сегодняшний день – “Долг платежом красен!”. Считаю правильным скорректировать и продолжить предшествующую работу, реализовав оперативные комбинации по предлагаемой схеме. Подключайте аналитиков к разработкам легенд, обратив внимание на психологическую подготовку и стрессоустойчивость наших сотрудников, и обеспечьте контроль информационных периметров. Обращаю внимание, что мы вступаем на территорию противника, где он чувствует себя полностью защищенным и игра может продолжаться десятилетиями. Любая утечка исключается, в операцию посвящены только присутствующие здесь, руководителям направлений залегендировать работу в своих коллективах и усилить контрразведывательные мероприятия».

Предтечей совещания явилась информация, полученная от консультанта с оперативным псевдонимом «Сынок», который еще с довоенных времен был источником внешней разведки в западных политических и разведывательных кругах. Настоящее имя неугомонного «Сынка», в январе перебравшегося в Москву, было Ким Филби. Добытая агентурными методами внешней разведки и нелегалами из Лэнгли информация позволяла перезапустить игру, сконцентрировав усилия на решении принципиально иной по характеру задачи. Особый интерес представляли три ключевые фигуры в разведывательном сообществе США – отправленный в отставку после провала авантюрного вторжения на Кубу, но сохранивший свое влияние бывший директор ЦРУ Аллен Даллес, начальник контрразведки ЦРУ Джеймс Энглтон и заместитель директора ЦРУ Ричард Хелмс. Разящий удар надо было нанести в самое сердце ЦРУ – шла настоящая война спецслужб, а главным преимуществом было то, что советской разведке было известно намного больше, чем предполагали ее противники. И в этом смысле информация, полученная от Кима Филби, лично знавшего потенциальные цели, была бесценной.

В декабре 1974 года новый директор ЦРУ Уильям Колби увольняет Энглтона, поскольку Колби пришел к выводу, что Энглтон – деструктивная фигура, а все, что он делает, приводит к противоположным результатам. Не могло быть и речи о сохранении в руководстве ЦРУ человека, вышедшего из-под контроля директора. На прощание вновь назначенный заместитель директора ЦРУ генерал-лейтенант Вернон Уолтерс вручил Энглтону высшую американскую награду за шпионаж – Медаль за выдающиеся разведывательные заслуги.

Уотергейтское дело и отставка Энглтона стали скандальной развязкой, побудившей Конгресс США впервые провести расследование деятельности ЦРУ. В 1975 году Сенат США создал комиссию под официальным названием «Отдельная комиссия сената Соединённых Штатов по изучению правительственных операций в области разведывательной деятельности» (англ. United States Senate Select Committee to Study Governmental Operations with Respect to Intelligence Activities). Её возглавил сенатор от штата Айдахо Фрэнк Чёрч. Комиссией впервые были раскрыты подробности тайных операций ЦРУ, включая факты убийств иностранных лидеров и свержения иностранных правительств, незаконные действия спецслужб по сбору информации о политической деятельности граждан США и свидетельства фальсификации доказательств по методу правдоподобного отрицания. Государственные служащие, храня молчание, развязывали руки агентам, а диверсии одобрялись при помощи эвфемизмов или определенных фраз. По рекомендациям и под давлением комиссии президент Джеральд Форд издал Указ 11905 о запрете санкционированных убийств иностранных лидеров. К этому следует добавить несанкционированное вскрытие почты, сотрудничество с лицами, нарушавшими права человека, проникновение в СМИ и многое другое, от чего политический класс Америки пришел в ужас, а журналисты между собой стали называть Энглтона «великим инквизитором».

В последние годы жизни «пенсионер» Энглтон, как позже вспоминала его жена, постоянно медитировал вслух, и в мыслях «возвращался в мир предков», настаивая на том, что перед кончиной ему «должны позволить уйти в лес, чтобы завершить жизненный путь, как это делали в свое время апачи». Когда журналисты спрашивали его о Филби, он отвечал: «…Есть вещи, которые я хотел бы унести с собой в могилу. Ким одна из них».

А вот Вернон Уолтерс, вручавший Энглтону медаль за шпионаж, в могилу сходить не собирался. По свидетельству ряда изданий, именно он послужил Яну Флемингу прототипом супершпиона «на службе Её Величества» – Джеймса Бонда. Во всяком случае, он больше других подходит на эту роль. Уолтерс был ровесником Энглтона – он родился 3 января 1917 года в Нью-Йорке в семье британского страхового агента. С шести лет он жил вместе с семьей в Англии и Франции. Помимо начальной школы, его образование включало только школу-интернат Stonyhurst College, старейшую школу иезуитов в Ланкашире, основанную в 1583 году. Университетского образования у него не было. В возрасте шестнадцати лет он бросил школу и вернулся в Соединенные Штаты, чтобы помогать своему отцу при расследовании страховых случаев. Но подлинным его дарованием были необыкновенные лингвистические способности. Уолтерс прекрасно говорил, помимо английского, на французском, испанском, итальянском, голландском, немецком, португальском и русском языках.

Во время Второй мировой войны он служил в разведывательных подразделениях в Марокко, затем был адъютантом генерала Марка Кларка, командующего Пятой армией США, осуществлял связь с командованием Бразильского экспедиционного корпуса в Италии.