litbaza книги онлайнИсторическая прозаБулатный перстень - Дарья Плещеева

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 109 110 111 112 113 114 115 116 117 ... 129
Перейти на страницу:

— Господи!

— Да, она была здесь, даже когда ты приехал ко мне из Москвы. А потом пропала. Я не связала ее побег с тобой. Мавренька пыталась мне объяснить, но я ей не верила.

— Господи… — Вид у Нерецкого был расстроенный беспредельно, и уже знакомое Александре движение рук показывало неподдельную скорбь.

— Денис, я ни в чем тебя не виню, я не спрашиваю, почему эта особа ушла из дома на Мещанской и искала иного пристанища, в ее-то положении! — воскликнула Александра. — Я не виню тебя, ни в чем не виню! Я только хочу, чтобы ты вспомнил, что рассказывала о своих столичных знакомствах бедная девочка! Может, она говорила о кавалерах, может — о лучшей подруге или знакомых поклонниках! Надо же их найти!

— Сашетта, я, право, не знаю…

— Неужели она не рассказывала о Смольном, о концертах, о французских пьесах? Мавренька мне все уши прожужжала о своих театральных подвигах. Но о кавалерах она не говорила, да я и не спрашивала.

— Но я доподлинно ничего не знаю о жизни Поликсены в Смольном.

— Но, Денис, жизненочек, о чем-то же вы говорили, сидя дома? Ведь вы нигде не бывали, не выезжали в свет. Не молчали же вы, глядя друг на дружку?

— Нет, конечно, не молчали… Я музицировал, она слушала…

— Понятно…

— Мы о книгах говорили, — вспомнил Нерецкий. — Она стихи читала — Державина, Львова, Княжнина… Ну, еще пели на два голоса…

— Но ведь ты ей о себе рассказывал? О заграничном путешествии? — зашла с другого конца Александра.

— Рассказывал, конечно! И гравюры показывал, я много гравюр привез. И мы… сговаривались когда-нибудь вместе поехать в Венецию. Там, правда, сырость изрядная. Но однажды увидеть все эти каналы с дворцами надо. Великолепие невообразимое!

— Поедем, — сразу пообещала Александра, тут же приступив к умственной арифметике: во что обойдется такой вояж и сколько можно выручить за старые голландские картины, купленные еще покойным мужем и, на ее взгляд, большой ценности для украшения гостиной не имеющие, мрачные и с неприятными голыми телами. А из Италии можно привезти полотна модных живописцев.

— Как хорошо будет путешествовать вдвоем! — обрадовался Нерецкий. — Мы поедем в Венецию, Неаполь, Флоренцию…

— И когда вы собирались ехать в Италию? — спросила Александра.

— Когда-нибудь, — ответил неуверенно Нерецкий. — Во-первых, когда будет довольно денег. Мое лечение мне дорого стоило… А ведь можно еще и морем отправиться в Грецию!

— Вы хотели в Грецию? — тут Александре пришло на ум, что в этом государстве есть православные храмы, и Дениса с Поликсеной могли там обвенчать без всяких лишних вопросов, о чем она, будто бес дернул за язык, брякнула Нерецкому.

— Да, там ведь истинная колыбель искусств. Мы по гравюрам изучали архитектуру, скульптуру… Обвенчаться?.. Действительно… Но…

— Да. Теперь говорить об этом нет смысла. Но мы должны отыскать Поликсену и помочь ей. Она не виновата в том, что случилось. Тебя нельзя не полюбить.

— Но я виноват, — сказал Нерецкий. — Я не должен был увлекать ее…

— Ты виноват только в том, что не догадался о вашем родстве. Если бы не оно — вас бы повенчали в Москве, а потом она бы помирилась с родней.

— Я пытался как-то это уладить, ты же знаешь. Не вышло — и все мне сказали, что я зря трачу время, и не выйдет… и я отступился, хотя решительно не знал, как быть дальше… Все, до чего я мог додуматься, это побег в Санкт-Петербург.

— Но была возможность бороться до конца! Главное было — повенчаться! Хоть где, хоть в Астрахани, хоть в Соликамске! А потом нашелся бы способ сохранить брак, тем более — дитя!

— Я не умею бороться, — признался Нерецкий. — Ты же знаешь. Я слаб.

— Однако ж твоей силы хватило, чтобы ее обрюхатить!

— Прости… — очень тихо сказал Нерецкий. — Прости, бога ради… Я не должен был даже близко к тебе подходить…

Александра отвернулась. Все у нее в голове смешалось — но главным в этой путанице был все же Нерецкий, понурый, как-то особенно, беззащитно, разводящий руками:

— Я не знаю, что делать…

— Но ведь твоей решимости хватило на то, чтобы увезти чужую невесту! Стало быть, ты можешь быть силен, если потребуют обстоятельства?

— Не увозил — она пришла ко мне и… осталась… Что я мог поделать? Да ее нельзя было не полюбить!.. Это все равно как если бы ангел влетел в мой дом.

— Странный у тебя способ обхождения с ангелами. Надо как-то развязывать узелок.

— Я не знаю, как его развязать. Мне так жаль бедняжку Поликсену…

— Ненавижу это слово! — выкрикнула Александра. Было в нем применительно к молодой и красивой женщине что-то невыносимо фальшивое.

Нерецкий отступил на два шага. Вид у него был прежалостный — плечи приподнялись, руки торчали, словно у французской куклы. Александра уставилась на него и тяжко вздохнула.

— Прежде всего мы должны найти Поликсену, — сказала она. — Потом… не знаю, что будет потом!

— Ты покидаешь меня?

— Господь с тобой! Но есть вещи, которые…

— Как бы я желал иметь твою духовную силу. Я пытался воспитать в себе, меня учили… Но во всем, кроме музыки, я слаб и чересчур прост… Я не достоин тебя!..

Александрино сердце дрогнуло. Виня себя во всех смертных грехах, она кинулась к жениху, села к нему на колени, обхватила, прижала его голову к груди.

— Не смей, не смей так думать! — приказала она. — Поликсена сыщется! Главное — не случилось бы беды с ребенком! Не думай более об этом! Я опять поеду в часть, свезу приставу подарок. У меня есть перстень, который не по душе пришелся, а он рублей в сотню, я перстнем поклонюсь…

И тут она увидела собственную руку — пальцы зарылись в русые волосы Нерецкого, и из прядей тускло блеснул Павлушкин подарок.

Цепочка лиц, имен, пейзажей замелькало, как в калейдоскопе — Михайлов, Усов, темная вода Мойки, холеная зелень Елагина острова, решетка подземелья, толпа господ в белых плащах, страх и отчаяние, с которым она пыталась выкупить жизнь любимого злополучными московскими письмами, велеречивый горбоносый старец, призывающий кару на изменника, и опять Михайлов, отбивающий толстой тростью занесенный над Нерецким кинжал, и Ржевский, и княгиня Шехонская…

Сенатор был прав — тогда ею вдруг овладел запоздалый страх. Но было время прийти в себя. И это случилось.

То, что Нерецкий не поехал со Ржевским, на самом деле плохо. Тот, кто скрывается, сам в глазах света выставляет себя преступником. Нерецкий скрылся, но долго ли он сможет безнаказанно отсиживаться на Миллионной? Сенатор к нему благоволит, но в конце концов пришлет за ним. Нерецкого увезут в казенном экипаже…

Ради его же блага нужно отвезти Дениса к Ржевскому, а тот решит, как быть дальше. Человек, добровольно явившийся, чтобы рассказать о злодеях, — безвинная жертва. Но тот, кого доставляют в нужный кабинет силком, — сообщник.

1 ... 109 110 111 112 113 114 115 116 117 ... 129
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?