Я поняла это раньше, чем кто-либо другой, проснувшись ранним сереньким утром. Сиделка оглушительно храпела, сидя в кресле у догорающего камина. Наконец появилась Эмили, и, открыв глаза, я увидела над собой ее изумленное лицо.

— Черт меня возьми, — пробормотала она и метнулась к сиделке. — Эй, проснитесь же! Проснитесь! — принялась она ее расталкивать. — Посмотрите на мисс Сару! Она совсем не потная. И даже не горячая. Она начала поправляться!

Сиделка тяжело поднялась из кресла и направилась ко мне, ее клубничного цвета лицо оставалось таким же равнодушным.

— Вы меня слышите, дорогуша?

— Да, — ответила я тоненьким, но чистым голосом.

— А ей действительно получше, — сообщила сиделка Эмили. — Вы бы принесли ей теплого питья из кухни. Да и я с удовольствием чего-нибудь бы перекусила.

Эмили торопливо выбежала из комнаты и с грохотом сбежала вниз по лестнице. Старуха оценивающе взглянула на меня.

— Вы помните, что они вас женили? — прямо спросила она.

Я кивнула.

— Он спит все время в соседней комнате, и дверь в вашу открыта, — добавила она. — Это и правильно, и по закону. Вам что-нибудь нужно?

Будь она проклята за свое любопытство. Я не хотела думать ни о Пери, ни о леди Кларенс, ни о докторе, которому обещали домик в моем Вайдекре, ни о ректоре, поженившем нас, пока я не могла говорить. Все, что я хотела, это слушать пение малиновки, следить за облаками, проплывающими в пасмурном зимнем небе, и ощущать радость оттого, что могу наконец свободно дышать и горячий пот не заливает мне глаза. Я победила тиф. Теперь я здорова.

В последующие недели я, совершенно обессилевшая, училась ходить, будто маленький ребенок. В первые дни я могла только сидеть в кровати и ужасно уставала от этого. Потом я смогла сидеть на стуле. Через несколько дней я попросила Эмили надеть на меня платье и вышла в коридор, но, едва дойдя до лестницы, повернула обратно, и Эмили помогла мне лечь. На следующий день я нашла в себе силы и спустилась по лестнице, а чуть попозже я сошла в гостиную пить чай.

Той маленькой мисс Сары, что заболела тифом, больше не было. И светская леди, которая попыталась с этим тифом бороться, тоже куда-то пропала. Исчезла даже мисс Лейси, которая, сжав зубы, велела Эмили помочь ей встать на ноги, хотя они подкашивались на каждом шагу.

Выжила только Меридон, ожесточенная, готовая сражаться, маленькая злая цыганка. Остальные все умерли. Чтобы выжить от такой болезни и при таком уходе, нужно было быть прочной, как железный трос. А чтобы не остаться после этого инвалидом, нужно было быть еще прочнее. Я не позволила себе ни одного дня отдыха. Каждый день я проходила чуть больше, каждый день я оставалась на ногах чуть дольше. И скоро я попросила привести из конюшни Кея и, спустившись самостоятельно по ступеням, прижалась к его носу белым как мел лицом. Его родной вид и чистый запах придали мне сил.

После моего выздоровления я едва видела Пери и леди Кларенс. Они почти не бывали дома. Сначала я не могла понять, в чем дело, но Эмили посвятила меня в слухи, просочившиеся на их половину. Леди Кларенс носилась по городу, стараясь замять скандал вокруг имени ее дочери. Всего несколько месяцев спустя после свадьбы Мария завязала роман с собственным учителем пения, и если леди Кларенс сейчас не удастся ее миссия, то отголоски сплетен достигнут ушей злополучного мужа, а Бэзил и так, по всей видимости, устал как от непомерных счетов за туалеты своей супруги, так и от ее злого язычка и вечного недовольства.

Я знала, что леди Кларенс сделает все возможное, и совсем не из любви к дочери и не из уважения к священному институту брака. Она была в смертельном ужасе от того, что Бэзил выставит белокурую Марию вон и она вернется под родимый кров, прихватив с собой несчастного учителя, погубленную репутацию и бесчестье для семьи. Леди Кларенс сама сказала мне об этом.

— Рада видеть вас на ногах, дорогая, — приветствовала она меня. — Просто замечательно, что вы в состоянии обедать внизу, в столовой. Уже завтра Пери возвращается из Ньюмаркета.

— Я тоже рада, — ответила я, придерживаясь рукой за перила. И после некоторого колебания добавила: — Вы выглядите усталой, леди Кларенс.

— Я и в самом деле устала. — И она скорчила забавную гримаску. — Но мне непременно нужно быть у Марии. Бэзил сегодня обедает дома, и я не решаюсь оставить их наедине. Мария со своим острым языком раздражает его, я это прекрасно знаю. Найдется немало людей, готовых кое в чем просветить его, если он будет склонен их выслушать. Так что на мне возлежит миссия миротворца.

— Вы специализируетесь по заключению выгодных браков, не правда ли? — Я холодно смотрела на нее. — Но сохранить их гораздо труднее.

Ее ответный взгляд был так же холоден, как и мой.

— Но не тогда, когда этот брак устраивает обоих супругов, — четко произнесла она. — Мария глупа и не видит ничего дальше своих мелких страстишек. Вы не такая. Вы станете хозяйкой состояния Пери и своего собственного Вайдекра. Жить вы можете хоть на луне, мне нет до этого дела. Вы хотели, чтобы вас ввели в светское общество, я без колебаний сделала это для вас. Я представлю вас ко двору. Ваше дитя будет самым богатым землевладельцем на юге Англии. Вы сами выбрали для себя такую судьбу, Сара. Решение принадлежит вам. Не надо обвинять в этом меня.

— Мне придется научиться жить такой судьбой, — кивнула я. — Но я не выбирала ее.

Леди Кларенс пожала плечами, она была слишком умна, чтобы продолжать такой разговор.

— Ваша судьба принадлежит вам, — повторила она. — К тому же у вас нет выбора.

Я промолчала, но во мне теплился слабый огонек надежды на освобождение. Когда я давала свое согласие на свадьбу, я имела на это несколько причин: я жалела Пери, жалела себя и уважала, даже почти любила леди Кларенс. Но, увидев, что Пери грабит меня, даже не дожидаясь свадьбы, а леди Кларенс крадет у меня, умирающей, мою землю, я отбросила всякую жалость. Если мне удастся вернуть свободу, я сделаю это. Меня ждет Вайдекр. Там все еще живет Уилл.

Я послала лакея с запиской к адвокату мистера Фортескью и пригласила его к себе. Когда я рассказала ему о том, что произошло, он изменился в лице и заходил по комнате, как рассерженный кот.

— Я ничего не знал об этом, — сказал он. — У меня запросили специальное разрешение на брак, поскольку вы были не совсем здоровы. И мне было известно, что вы живете в этой семье как родственница довольно долгое время.

— Я ни в чем не виню вас, — успокоила я его. — Я никого не виню. Но скажите мне, пожалуйста, может ли этот брак быть признан фиктивным?

Он неловко отвернулся к камину и принялся изучать поленья.

— Спал ли ваш муж в вашей постели? — деликатно спросил он.

— Нет, — кивнула я. — До этого дело не дошло. Между нами ничего не было.

Он чуть не подпрыгнул от моей откровенности. Но перед ним сидела не прежняя мисс Сара.