litbaza книги онлайнИсторическая прозаИнквизиция. Царство страха - Тоби Грин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 109 110 111 112 113 114 115 116 117 ... 157
Перейти на страницу:

К последней четверти XVI века цензура в Португалии действовала уже в полную силу. Каждая книга подлежала утверждению на генеральном совете инквизиции, а также местными религиозными деятелями в районе, где она печаталась, и дворцовыми властями[1206]. К 1581 г. «похотливые книги» и комедии, а заодно и пьесы, в которых изображались представители религии, были запрещены[1207]. Среди книг, конфискованных во время внезапного визита ревизоров в книжный магазин в 1606 г., оказались «Селестина» и «Дон Кихот»[1208].

В Новом Свете философские труды, светские книги и театральные пьесы запрещались в течение всего колониального периода[1209]. Повсюду проверяли порты, проводили регулярное инспектирование кораблей даже в таких отдаленных районах, как Гватемала[1210].

С таким огромным объемом задач, возложенных на цензуру, она действовала резче, чем в Испании[1211]. Как только корабль пришвартовывался в Мексике около Веракруса, комиссары инквизиции инспектировали багаж всех пассажиров и матросов на наличие книг, составляя инвентарную ведомость. Этот груз отправляли в таможню на досмотр[1212]. Иностранные печатные издания были запрещены. Большая часть корреспонденции между трибуналом города Мехико и региональными комиссарами посвящалась книготорговле[1213].

В 1690 г. количество посещений ревизорами-инквизиторами английских кораблей с целью обнаружения запрещенных книг настолько возросло, что английский посол в Мехико пожаловался в инквизицию[1214].

Разумеется, было бы ошибкой полагать, что цензура — исключительно иберийское явление. Король Франции Людовик XV (1715-74) угрожал авторам и печатникам «похотливых книг» смертью[1215]. В Великобритании в период с 1524 по 1673 гг. запретили 294 книги[1216].

Но при сравнении этого количества с 2315 книгами, запрещенными в 1583 г. только одним испанским списком цензуры, становится очевидно: в Иберии запретительство на порядок отличалась от всех остальных стран.

Не всегда цензура была эффективна, запрещенные книги мало-помалу просачивались. Но идеология, стоявшая за ней, создавала атмосферу, в которой попадали под подозрение многие виды обучения. Возможно, даже более разрушительной по сравнению с официальной цензурой стала самоцензура. Она способствовала созданию гибельной атмосферы, так как люди боялись оказаться брошенными на произвол судьбы, если они отважатся отклониться от принятой идеологии.

Так, начиная с малого, с отдельных запретов, весь мир идей погружался в инертность. Среди интеллектуалов возникло постоянное ощущение опасности. Это означает, что появился страх перед новыми идеями и открытиями[1217]. Интеллектуальная деятельность превратилась в простое повторение предварительно установленных схем, в окаменелость[1218]. Все это отражало, словно в зеркале, экономический и политический паралич, наступивший в XVII веке и продолжившийся далее.

Эта любопытную и печальную историю трудно представить среди архивов Португалии и Испании с их многочисленными томами и документами, сохраняемыми с любовью. Но при внимательном их рассмотрении видишь — наследие инквизиции никуда не делось, оно на месте. В Лиссабоне в одном из пунктов моих исследований находился архив дворца в Ахуда, расположенный на высоком мысе над устьем реки Тежу и башней Белен. Грязные мостовые улиц внизу напоминали скорее районы рабочего квартала в Монтевидео или Сантьяго в Чили, а не европейский город.

Сам дворец показался аномалией. Над повседневными трудностями и жертвами одного из беднейших городов Европы возвышались мраморные залы с полками, уходящими в архитравы подобно Вавилонским башням. На них стояли книги почти такой же высоты и толщины, как человек.

Во дворце Ахуда можно сидеть в окружении копий старинных глобусов Меркатора, среди пыли и безмолвия. Здесь, по меньшей мере, ценят и хранят книги. Но в чрезмерном уважении по отношению к ним ощущаешь намек на полярность предшествующих столетий. Тогда элита имела доступ к запрещенным знаниям, но остальное население преднамеренно лишили этого.

Картахена-де-лас-Индиас, 1634 г.

Нечто необычное, относящееся к моральному компасу, созданному инквизицией под двойным воздействием экспансии и страха перед знанием, слилось воедино в удивительном случае 1634 г. Это произошло в Картахене (Колумбия). Корабль «Нуэстра Сеньора де Монтсеррат» прибыл в порт из Кашеу в Гвинее-Бисау под командованием капитана Диего Барасса, доставив более 300 контрабандных рабов, спрятанных под палубой полуюта. Во время сорокадневного морского перехода из Африки невольники жили в ужасающих условиях[1219].

После прибытия 30 июля корабль досмотрел секретарь инквизиции. Он искал на борту запрещенные книги. Условия на таких судах подробно и красочно описаны во время последующего визита в том же году на борт другого из них — на сей раз, он прибыл из Анголы. «Огромное количество чернокожих мужчин и женщин были спрятаны под матами из травы, которыми их накрывали. Их оказалось очень много, причем они так сгрудились в одну огромную кучу, размещаясь друг на друге, что с огромнейшими трудностями удалось добраться до входа и пройти в пространство под палубой полуюта. Но все равно я смог преодолеть немногим более полпути, так как чернокожие заблокировали весть проход. Стояла настолько невыносимая жара, что я не выдержал и развернулся, чтобы уйти, заставив двух матросов с борта корабля пойти вперед с зажженными свечами, пробираясь между чернокожими. Казалось, что там спрятано более 400 человек»[1220].

1 ... 109 110 111 112 113 114 115 116 117 ... 157
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?