- А зачем вам с Натаном вообще понадобился князь Вратислав? – в раздражении воскликнул боярин.

- Во-первых, он христианин, во-вторых, именно он наследует князю Святославу. Во всяком случае, может наследовать, если у него будет достаточно сил, чтобы заявить о своих притязаниях в полный голос.

- Понимаю, - задумчиво проговорил Симеон.

- Я рад, что мы договорились, боярин, - улыбнулся Аршак. – Мне было бы больно увидеть тебя на колу.

- Смотри, сам на него не попади, - огрызнулся Симеон.

- Я постараюсь, - кивнул хазар. – Ты ничего не слышал о некоем Азаре?

- Нет. А кто он такой?

- Ведун Чернобога, - процедил сквозь зубы Аршак. - Это его стараниями многие болгарские бояре ныне оказались на колу. По вине Азара мы потеряли многих наших людей как в Руси, так и в Болгарии. Ты его бойся, Симеон, он не просто ведун, он оборотень из круга Вия.

Боярин Симеон почувствовал как его спина покрылась холодным потом. Уважаемый Натан требует слишком многого от человека, чудом избежавшего смерти. Мало Симеону ведунов Перуна, которые едва не посадили его на кол, так теперь ему предлагают бороться с посланцем Чернобога, сиречь Сатаны. А ведь боярин Симеон далеко не праведник и вряд ли сможет рассчитывать в критической ситуации на заступничество Христа или Богородицы.

- Зато ты можешь обратиться за поддержкой к воеводе Фрелаву, - подсказал Аршак. – Знаешь такого?

- Видел в ближнем окружении Вратислава, - слегка оживился Симеон. – А он надежный человек?

- Надежней не бывает, - усмехнулся Аршак. – А вот боярину Юрию доверять нельзя. Он хоть и христианин, но предан Святославу и его сыновьям. Было бы совсем неплохо, если бы вам с Фрелавом удалось его устранить.

- Нет уж, - замахал руками Симеон. – Я тебе не наемник, ган, и убивать боярина, да еще христианина не буду.

- Ладно, время терпит, - не стал спорить Аршак. – Когда Святослав собирается вторгнуться в Византию.

- Откуда же мне знать, ган, - удивился Симеон. – Я среди ближников кагана русов не числюсь. Знаю только, что поход обязательно будет, об этом сегодня вечером говорил царю Борису князь Вратислав.

- Ну что ж, боярин, я тебя больше не задерживаю, - сказал Аршак. – Если узнаешь что-нибудь важное, передай Феофилакту. Я думаю, император Цимисхий оценит твои труды на благо империи, Симеон.

Император Иоанн Цимисхий, надо отдать ему должное, вовремя оценил надвигающуюся с севера опасность. Не пропали даром и усилия Никифора Фоки, затраченные им на переоснащения византийской армии. За время, отпущенное ему каганом русов Цимисхий успел собрать огромную армию в двести тысяч человек и вызвать в Константинополь двух самых одаренных византийских полководцев, патрикия Петра и Варду Склира. И тот, и другой одержали немало побед над врагами империи и горели желанием остановить и разгромить доселе непобедимого вождя русов. Константинопольцы, слегка перетрусившие от неприятных вестей, идущих из Болгарии, разразились бурными криками при виде спасителей империи. Что не понравилось Иоанну Цимисхию, не слишком уверенно чувствовавшему себя на недавно занятом императорском престоле. Тем не менее, он любезно встретил прославленных полководцев, но задерживать их надолго в Константинополе не стал. Скопец Петр, получивший под свое начало стотысячное войско, был отправлен на северную границу империи, а Варде Склиру Цимисхий поручил охранять подступы к столице, для чего в городе Аркадиополе, расположенном в двух днях пешего пути от Константинополя, разместили мощный гарнизон. И хотя меры вроде бы были приняты, беспокойство не покидало императора Цимисхия. Он отправил послов к императору Оттону и арабским эмирам с призывом объединить усилия в борьбе с северными варварами, всерьез угрожающим не только христианскому, но и исламскому миру. Пока франки и арабы раздумывали над ответом, каган Святослав вторгся в пределы империи. Патрикий Петр слал едва ли не ежедневно победные донесения о разгроме русов, но на продвижении войск кагана Святослава эти ромейские победы почему-то никак не сказывались. Хитрость скопца могла ввести в заблуждение кого угодно, но только не Цимисхия, который не один год провел в армии и отлично знал, как обернуть поражение победой – на бумаге, разумеется. Скоро неудачи патрикия Петра стали очевидны даже для простых обывателей, ибо до Константинополя докатилась волна беженцев из северных земель. Как водится в подобных случаях их рассказы не блистали правдоподобием, но панику в столице империи они вызвали изрядную. Перетрусил даже Иоанн Милитинский, совсем недавно заменивший умершего Полиевкта на патриаршем престоле. Новый патриарх не нашел ничего лучше, как начертать на надгробье Никифора Фоки пламенный призыв к Богу с горячей просьбой о защите. Цимисхий, не стесняясь в выражениях, отчитал патриарха, а потом обрушился с руганью на притихших придворных. Досталось всем, включая епарха Сисиния и магистра Константина. Последнему император поставил в вину предоставление неточных сведений о численности варваров, воюющих на границе империи. Однако Константин, похоронивший уже трех императоров, гнева Цимисхия не убоялся.

- Под рукой у Святослава находится шестьдесят тысяч человек. Не исключаю однако, что ему удалось привлечь под свою руку болгарское ополчение. В этом случае численность варваров возросла в худшем случае на десять тысяч человек.

- Почему же тогда патрикий Петр не может его остановить? – ощерился Цимисхий.

- Возможно, Петр просто заманивает русов, - предположил патрикий Лев Педиасим.

- Куда заманивает? – взъярился император. – В Константинополь? Русы разорили огромные территории и уверенно двигаются к Аркадиополю.

- Вот именно там им и следует дать решающее сражение, - предложил Василий Неф. – Объединенные силы патрикия Петра и Варды Склира будут более чем втрое превосходить русов по численности, и если ты, божественный император перебросишь туда свои резервы, то превосходство ромеев будет четырехкратным.

Разумная речь патрикия Василия успокоила императора. Причин для паники действительно не было. Империя далеко еще не исчерпала все свои силы, и русам очень скоро придется узнать, как опасно тревожить ромейского льва в его логове.

- Ты, магистр Константин, и ты, патрикий Василий, поедете в Аркадиополь, - распорядился император. – Я хочу узнать об истинном положении дел не только от военных.

Нельзя сказать, что магистр Константин пришел в восторг от поручения императора. С другой стороны Цимисхий недвусмысленно выразил магистру свое доверие, и это доверие следовало оправдать во избежание неприятностей в будущем. Все-таки положение Константина при дворе нельзя было назвать устойчивым. И император, и придворные отлично знали, кем доводится хитроумный магистр не только Феофано, отправленной в ссылку, но и кагану Святославу, всерьез угрожающему благополучию империи. Имея таких родственников трудно было чувствовать себя в безопасности не только подле трона, но и на улицах Константинополя, заполненных перепуганными обывателями.