class="p1">— Поговорить со мной?

— Да, твоему брату пришлось уйти, пока ты была в душе.

— Джоуи ушел? — прохрипела я, чувствуя, как меня охватывает внезапный прилив паники. — Что-то случилось?

Джонни кивнул и сцепил руки вместе, опираясь локтями на свои огромные бедра.

— Что такое? — выдавила я. — Скажи мне, Джонни!

— Это… это твоя мама, Шэннон, — наконец сказал он хрипловатым тоном.

— Что с моей мамой? — прошептала я. — Боже мой, она умерла?

— Нет, нет, черт возьми, нет, — поспешил сказать Джонни. Повернувшись ко мне лицом, он тяжело вздохнул, взял мою дрожащую руку в свою большую и теплую и сказал: —У нее был выкидыш.

У нее был выкидыш.

Твоя мать потеряла ребенка, Шэннон.

Почувствуй что-нибудь!

Почувствуй что-нибудь, черт возьми!

Я была мертва изнутри.

Я должна была быть такой.

Или я была откровенно злой.

Другого объяснения этому не было.

Чувствовать облегчение из-за потери беременности было самым отвратительным, ужасным, непростительным преступлением на свете.

И это первое, что я почувствовала, когда эти слова прозвучали из уст Джонни.

На кратчайшие мгновения по моему телу прокатилась волна облегчения, когда мой мозг зафиксировал благодарность, охватившую мое сердце от осознания того, что еще один ребенок не родится в этом аду.

Достаточно того, что мы родились в этой жизни.

— Мне чертовски жаль, Шэннон, — сказал Джонни, сжимая мою руку. — Я ненавижу, что мне пришлось сказать тебе это.

— С ней все в порядке? — пролепетала я, когда слова нашли меня.

Джонни кивнул. — Твой брат сказал, что с ней все в порядке, и что в пятницу у нее случился выкидыш — хотя ты, наверное, знала, что она была в…–

— Да, — быстро солгала я, чтобы скрыть кровавую бойню, чувствуя, как слезы жгут мои глаза, когда отвращение и ненависть к себе взяли верх. — Мы знали, что есть проблема.

Это то, что произошло?

Это было то место, куда она пошла?

Она была одна в больнице все выходные, и никто из нас не знал?

Мы жаловались на то, что она плохая мать, пока она лежит на больничной койке и теряет ребенка.

О Боже.

— Конечно. — Джонни кивнул и еще раз тяжело вздохнул. — Джоуи просил меня передать тебе, что твой отец заберет ее из больницы и что они оба скоро будут дома.

Мое тело замерло.

Тяжелая боль и тревожное ожидание легли на мои плечи, как рука старого друга.

Вот насколько мне было знакомо чувство страха.

Мое сердце не могло бы упасть еще сильнее, если бы я привязала к нему груз и бросил в океан.

Он вернулся.

Почему он вернулся?

Почему он не мог просто уйти навсегда?

— Твой брат хочет, чтобы ты осталась здесь на какое-то время. Он сказал, что позвонит, когда сможет приехать за тобой, — Джонни сделал паузу, прежде чем добавить, — но я могу отвезти тебя домой, когда захочешь, хорошо?

— Джоуи не должен был ставить тебя в такое положение, — прохрипела я, пытаясь сдержать свои эмоции. — Мне очень жаль. — Я встала, чтобы уйти. — Я могу идти сейчас.

— Шэннон. — Рука Джонни выскользнула наружу и обхватила мое запястье. — Я не хочу, чтобы ты уходила, — грубо сказал он, потянув меня обратно к себе. — Я хочу чтобы ты была здесь. — Он положил руку на кровать прямо за моей спиной и наклонился ближе. — Я хочу чтобы ты осталась со мной.

Я покачала головой, не в силах произнести ни единого слова. У меня был ужасный привкус во рту.

Он соответствовал тому, что было в глубине моего желудка.

Надвигающаяся гибель, я признала

Это то, что я сейчас ощущала и чувствовала.

Мой отец вернулся.

Как только я покину этот дом и вернусь в свой, порочный, бесконечный круг продолжится.

Внезапно мне больше не хотелось покидать эту комнату.

Не плачь, Шэннон Линч. Я предупредила себя. Не проливай больше слез!

Я опустила голову и заморгала, как сумасшедшая, отчаянно пытаясь сдержать слезы, грозящие скатиться по моим щекам большими, толстыми каплями.

Это не сработало.

Одна слеза скатилась по моей щеке, за ней быстро последовала другая, а затем еще.

— Я обниму тебя, — прошептал Джонни мне на ухо. — Скажи мне, если ты против?

Всхлипнув, я повернулась и уткнулась лицом в его бок, отвечая на его вопрос действиями.

Руки Джонни обвили меня, притянув к себе, и я сжала его рубашку в руке, крепко сжимая ткань, а рыдания проносились по моему телу.

— Я здесь ради тебя, — сказал он мне хриплым и хриплым голосом, а его рука медленно двигалась по моей спине. — Если тебе нужно с кем-то поговорить, — он притянул меня ближе, — я здесь.

Я не могла перестать плакать и не была уверена, был ли это страх перед лицом моего отца, который довел меня до крайности, или выкидыш моей матери, или эмоции, нарастающие внутри меня из-за этого парня, в чьих объятиях я сейчас находилась.

Не в силах взять себя в руки и отчаянно ища комфорта и безопасности, которые волнами исходили от него, я совершила нечто невероятно безрассудное.

Я заползла к нему на колени. Все тело Джонни напряглось, и его руки оторвались от моего тела, но я не остановилась.

Я не могла.

Поставив колени по обе стороны от его бедер, я обняла его и уткнулась лицом в его шею.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал, Шэннон? — Джонни обнял крепче. — Скажи мне, что делать.

— Обними меня, — рыдала я, уткнувшись лицом в его шею. — Не отпускай.

— Хорошо. — Его большая рука обхватила мой затылок, а другая переместилась мне на спину, прижимая меня к груди и медленно укачивая на коленях. — Не буду, — прошептал он, заключая меня в свои объятия.

Дрожа, я прижалась к его телу и молилась, чтобы он был моей силой в этот момент, потому что я больше не могла этого делать.

Я не могла так жить.

Я была так одинока.

Всю свою жизнь.

Я была так напугана.

Глава 37.Твой день рождения

Шэннон

Я провела целых двадцать минут в объятиях Джонни, отчаянно пытаясь справиться со своими эмоциями.

Наконец, когда я не почувствовала, что внутри моего тела осталась еще одна слеза, я отстранилась, чтобы посмотреть на него.

Его голубые глаза горели сочувствием, когда он внимательно смотрел на меня.

— Привет, — всхлипнула я, чувствуя смущение.

— Привет, — хрипло сказал Джонни, убирая мои влажные волосы с лица и через плечо.

— Спасибо, — прохрипела я, сопротивляясь желанию прижаться щекой к его руке.

— За что? — хрипло спросил он, заправляя выбившиеся пряди волос мне за уши.

— Держи меня и не отпускай, — слабо