Урда почесал затылок, пожал плечами:

— Да вроде ничего такого уж… Пара ничем не примечательных сел… Червоточина еще, но она дальше, вот здесь.

— Червоточина? — приподнял бровь Рудик. — Это что за дрянь?

— Да так… пещер там много, словно скалы червяками изгрызены. Мне там бывать не приходилось, — Урда виновато развел руками, — только рассказы слышал. Пещеры, вообще говоря, дерьмо — неглубокие, сырые. Там иногда охотники ночуют, неподалеку есть неплохие лужайки, туда пастухи коз гоняют… если коз тех немного, конечно.

— Там есть что-нибудь необычное? Слухи, легенды?

— Пещеры как пещеры…

Регнар покачал головой. Он чуял запах дыма, это слово, «червоточина»… оно притягивало, заставляло руку тянуться к эфесу меча. Он не мог объяснить своих чувств, но мог поклясться, что темплар идет именно туда, к пещерам. Пусть за этим местом не числится ничего особо необычного… что ж, надо увидеть Червоточину своими глазами. Орденец не сможет существенно опередить Регнара, тем более если хотя бы часть пути этой парочке придется проделать пешком.

— Рудик, седлайте коней. Мы выезжаем немедленно.

Магия — зло. Это неоспоримо, ибо даже самые страшные творения рук человеческих не идут ни в какое сравнение с теми бедствиями, что могут причинить миру маги. Разве не доказательство тому Потоп, что в один миг заставил нас утратить все, чего достигли… От прекрасного Лиара остались лишь руины и лужи грязи.

Если бы я могла уничтожить всю магию мира, дабы люди жили лишь тем, чего могут достигнуть своим разумом и своим трудом, я бы сделала это не раздумывая. Увы… сие не в силах человеческих, и, подозреваю, не справятся с этим и демоны Тьмы. Поэтому я вынуждена пойти другим путем… более долгим, менее надежным… но, к сожалению, единственным. Я создам Орден — и мои последователи донесут до самых дальних уголков мира мои слова.

Но я вижу одну сложность… Магия неразрывна с миром, она — его суть, как бы ни было печально это признать. Возможно, магические потоки, непрерывно усиливаясь, постепенно наполнят мир невостребованной энергией настолько, что даже неосторожное слово или непродуманный жест человека, наделенного Даром, может принести неисчислимые бедствия, последствия которых сложно даже предвидеть. И я нашла выход… мне поможет «Синее Пламя»…

Не знаю, откуда у Арианис взялся этот артефакт. Может быть, его происхождение столь тесно связано с Тьмой, что я навсегда запятнаю свою душу одним лишь тем, что прикоснусь к нему. Пусть… иного выхода я не вижу и могу лишь радоваться, что сумела найти кристалл в руинах Обители Соратников, что он не погиб и не исчез бесследно во время Потопа. Сей артефакт способен накапливать в себе силу магических потоков невероятно долго — хотя, конечно, всему в этом мире есть предел.

Я мало знаю об этом артефакте… возможно, у него есть и иные, неизвестные мне свойства. Но и того, что известно, достаточно. Кристалл есть единое целое, даже разделенный на части… он не слишком тверд, и я сумела отделить несколько крохотных частиц «Синего Пламени». Я прикажу сделать несколько колец, медальонов и заодно вставлю кристаллы в статую Галантора, что заказана для Ордена. Ордену нужен символ, нужен мужчина-воин в роли основателя, а не я, неудавшаяся волшебница, будь проклят этот Дар. «Синее Пламя», насыщаясь магической силой, светится тем сильнее, чем больше вбирает в себя энергии. И, когда он наполнится… не знаю, произойдет ли это через тысячу лет или через десятки тысяч, но произойдет наверняка, тогда засветятся и остальные осколки, давая тревожный сигнал.

А потому надлежит наблюдать за статуей Галантора днем и ночью. Угроза не проявится в ближайшую тысячу лет, я уверена в этом, хотя и сама не знаю пределов его вместимости. Если свечение осколков проявится на краткий миг, то следует помнить — это первый знак того, что «Синее Пламя» переполняется. Если же осколки засияют непрерывно ярким ровным светом, значит, угроза стала реальной, значит, артефакт наполнился до краев. И тогда служители Ордена — о, Свет, не допусти, чтобы Орден исчез в веках — должны, непременно должны найти способ уничтожить «Синее Пламя». Боюсь, что переполненный кристалл способен разрушиться, разом выплеснув из себя всю накопленную силу… и кто знает, какая катастрофа может произойти при этом. Лучше всего просто выбросить артефакт из нашего мира… и, дабы не принести угрозы в мир иной, выбросить его в пространство меж мирами… я встречала это упоминание в некоторых старых книгах. Если в обычном заклинании портала изменить мантры с седьмой по двадцать шестую должным образом, то портал приведет в иной мир; если же пропустить любую из мантр, то путь уведет в никуда… Там распад кристалла никому не принесет бед. Но вряд ли тот, кто возьмет на себя исполнение сей миссии, сумеет уцелеть.

Я спрячу «Синее Пламя», спрячу так, что найдет его лишь достойный. Там же оставлю и это письмо, вычеканенное на вечных золотых пластинах… Какая ирония, я, простая волшебница, стала наследницей богатства проклятых Арианис и Ши-Латара. Пусть же это золота пойдет но благие цели. На этих же пластинах я прикажу начертать и мантры заклинания портала, те, что мне известны. А указание, где искать спрятанный кристалл, будет забавным укрыть в храме Арианис. Лишь истинный последователь Ордена сможет пройти сквозь магические завесы (да простит меня Свет за то, что я вынуждена прибегнуть к магии) и увидеть сокрытое от иных глаз.

Ты, что читаешь сейчас эти строки, прости, что вынуждена отправить тебя на верную смерть. Поверь, если я могла бы сделать это вместо тебя — я не сомневалась бы и мгновения. Но я давно умерла… и теперь тебе предстоит принять тяжкую ношу заботы об этом мире. Прости…

Хранилище «Синего Пламени», Червоточина, Империя Минг

Шенк снова закашлялся, прикрыв рот ладонью. Затем осторожно, так, чтобы не заметила Синтия, поднес руку к глазам — и даже не удивился, заметив на коже темные пятна. Кровь… Видать, не простая простуда прицепилась к нему на этих холодных, промозглых лесных дорогах, под постоянным ледяным дождем. Признаки болезни Шенку были прекрасно известны, болезни страшной, часто смертельной. Уже несколько ночей он отвратительно спал, раздирая горло кашлем. И на привалах и ночлегах Синтии с немалым трудом удавалось заставить его проглотить хотя бы немного еды — даже жареное мясо вызывало отвращение. А теперь вот появилась кровь…

Будь он сейчас в Цитадели, магистр Унтаро наверняка лишь махнул бы рукой с оттенком пренебрежения, мол, что за глупости, молодой человек, это ж не нож в животе, чтобы от какого-то кашля, пусть и с кровью, готовиться к встрече со Светом. Но то Унтаро, его и при жизни святым называют — по крайней мере те, кто недостаточно хорошо знает этого язвительного чревоугодника. Это, впрочем, не мешает ему быть лучшим лекарем Ордена. А здесь, в чужой земле…

Они достигли Червоточины довольно быстро, большую часть пути проделав по воздуху. Синтия за день выматывалась так, что Шенку, и без того пошатывающемуся от постепенно наваливающейся слабости, вызванной сжигающей его болезнью, приходилось ставить силки на дичь, дабы подпитать лишившуюся сил спутницу. Пару раз ему не попадалось ничего, в ином случае в веревочную петлю сдуру влетал то заяц, то лиса. Синтия прятала глаза, то ли стыдясь того, что рыцарь Света идет на поводу у ее вампирьей природы, то ли испытывая неловкость от того, что бледный, тяжело, с хрипом дышащий рыцарь вместо отдыха занят охотой.