Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В который раз он протянул руку и взял кристалл — холодный, словно сделанный из чистого льда. Заставляя воздух чуть ли не трещать от призрачной жары, «Синее Пламя» всегда оставался холодным. Его свет пульсировал, словно в такт биению сердца, притягивая взгляд, зачаровывая… И Шенк, погрузившись взглядом в глубь кристалла, даже не сразу почувствовал, что не один в пещере. А когда все же почувствовал и обернулся, с явным трудом оторвав глаза от бездонной синевы артефакта, то увидел слегка испуганную Синтию. Ее лицо, освещенное синим светом, казалось неживым. — Шенк… у нас гости. Имперцы.
Регнар с проклятиями тянул своего жеребца, который явно не желал продолжать путь. А желал воды, торбу ячменя… Все лошади отряда были порядком измучены, да и всадникам досталось. Погоня, длившаяся уже две декты, наконец привела их к проклятой Червоточине, и тысячник был уверен, что не только обогнал орденского засланца, но обогнал намного — на сутки, а то и на двое. Его подчиненные оптимизма командира не разделяли, вполголоса — а иногда и в полный голос — ворча, что они нанимались врага бить, а не ловить его по горам и весям уж который день, без жратвы, без нормального сна, без теплой хаты и, что уж там говорить, без теплой бабы. На войне, конечно, случается всякое, когда ни о хате, ни о бабе не думаешь — так на то она и война. А здесь разве ж война — так, дурь одна. Регнар понимал, что пройдет совсем немного времени и измученные, вечно промокшие и промерзшие воины начнут искать источник всех этих бед — и ладно если источником этим изберут его, своего командира. А если Императора? Одно-два крамольных слова, сказанных даже самому себе в глухом лесу, рано или поздно каким-то чудом становятся известными тем, кто наушничает Явору Герату Седьмому… а Ретнар лучше многих знал, чем может грозить неудовольствие властителя. История «Бешеных топоров» была еще слишком свежа в памяти.
— Дымом пахнет, командир, — вполголоса сообщил Урда. Как и остальные, он вел коня в поводу, здесь хватало и нор, и скрытых в пожухлой траве камней, чтобы неосторожный скакун мог повредить себе ногу.
Конь, словно поняв произнесенную фразу, замер, упершись копытами и натянув поводья. Регнар вынужденно остановился, принюхался. Воздух был свежий, ледяной, чистый, с утра резко похолодало, влажная бурая трава схватилась ледком — по такой дорожке нечего было и думать, чтобы пробираться незамеченными, лед хрустел под ногами столь громко, что казалось, о присутствии воинов уже оповещен весь окрестный лес. Да он и был оповещен — то и дело при приближении отряда снимались с насиженных мест птицы, сопровождая взлет возмущенными воплями.
Темплара и его спутницы Регнар не боялся — и не только потому лишь, что его сопровождал отряд в три десятка мечей, способный справиться с любой опасностью. Против вампира — а теперь тысячник уже твердо знал, что его давнего знакомца сопровождает именно девчонка-вампир, — никакая сила не может считаться чрезмерной. И пусть опытный вояка не побоится выйти против кровососа даже один на один… не в страхе тут дело, просто исход такого поединка нетрудно предсказать. Тридцать воинов — более чем достаточно даже против пяти вампиров, взрослых и полных сил, но Регнар был бы плохим полководцем, если бы понадеялся на одну лишь сталь…
Поэтому сейчас его беспокоило иное — не по ложному ли следу повел он своих парней, не лучше ли было бы по-прежнему держать посты на всех дорогах, скрупулезно собирая истинные и мнимые сведения о передвижениях орденца, чтобы с абсолютной точностью вычислить место и время, где следует приготовить ему теплую встречу? Привыкнув за долгие годы доверять своим предчувствиям, он в последнюю пару дней всерьез засомневался в принятом решении — им не встретилось ни одного кострища, да что там, вообще ни одного следа темплара. Если он и в самом деле здесь, то как, демоны его разорви, этот хитрец сюда добрался? Не по волшебству же?
— А может, по воздуху? — вполголоса буркнул Урда, и Регнар понял, что последние несколько слов произнес вслух.
— По воздуху? — Он задумчиво почесал подбородок. Рука неприятно скользнула по жесткой щетине… в обычное время Регнар каждое утро ножом соскабливал свежую поросль, но в последние дни забросил многие из старых добрых привычек, весь подчинившись одному желанию — настичь свою жертву. — По воздуху? Что ты знаешь о вампирах, Урда?
Толстенький следопыт лишь пожал плечами:
— Слава Свету, не довелось близкого знакомства свести… Однако ж эта тварь вытащила орденца из города. Значит, могёт, верно?
— Верно-то оно верно. — Регнар снова понюхал воздух. Обещанным дымом не пахло, хоть ты тресни. — Видишь ли, вампир в самом деле может поднять на крыльях взрослого мужика, и нести его тоже может… но она ведь совсем девчонка, откуда силы-то?
— Да кто их знает, исчадий Тьмы?! — Урда нервно дернул рукой, словно отгоняя от себя нечисть. — Говорят, единый вампир отряд навроде нашего в одиночку положит не взопрев.
Регнар усмехнулся, помотал головой:
— Нет, врут. Трое-четверо, если в доброй броне, с вампиром справятся. С необученным. А если кровосос воинское дело знает, тогда посложнее будет, но и на такого управа найдется.
— Ну, тады ладно, — осклабился Урда.
Воздух колыхнулся, легкий ветерок взбил клочья тумана, уже почти исчезнувшего, сохранившегося лишь во впадинах. Этот же ветерок принес запахи — дыма, жареного мяса. Урда был прав, и тысячник мог лишь позавидовать тонкому нюху бывшего охотника.
Он поднял руку, призывая своих воинов остановиться — без особой необходимости, и так все уже стояли, ощетинившись сталью. Это мог быть костер какого-нибудь одинокого охотника, отправившегося в такую даль в надежде на непуганую дичь. Или странствующего монаха, вознамерившегося сократить путь, срезав дорогу, и заблудившегося в лесу. Но каждый из мингских воинов — и сам Регнар в первую очередь — надеялся, что этот костер зажег тот, кого они искали.
— Ситар, Берлик, уводите коней. Пятеро туда, — он махнул рукой влево, — пятеро зайдут с другой стороны. Остальные со мной. Арбалеты готовьте.
Воины веером разошлись в стороны, охватывая изъеденную пещерами гору со всех сторон. Шестеро, заранее отобранные Регнаром за меткость, сняли с седел легкие арбалеты… Тысячник раздраженно скрипнул зубами. Он терпеть не мог арбалет — оружие трусов и слабаков. Меч против меча, сила и выучка должны решать, кто выйдет живым из схватки. А не случайный полет стрелы, что с равным успехом свалит с ног и героя, и старика, и ребенка… Конечно, имперская армия в изобилии была оснащена разного рода метательными устройствами, но они были уделом черни, простых воинов, недостойных ни коня, ни доспехов. Легкая пехота была создана лишь для того, чтобы выйти вперед, сделать несколько залпов и затем погибнуть. Ну, или бежать — до следующего раза, когда потребуются их услуги, На ратном поле властвуют латная пехота и тяжелая кавалерия.
Но сейчас правила стали иными. Он готов был предоставить темплару — все ж таки рыцарю, пусть и связавшему жизнь свою с ненавистным Орденом, — почетную смерть от меча. После того, как этот юнец скажет ему все, что он, Регнар, пожелает узнать. Вампирка — дело иное. Менее всего он собирался подставлять шеи своих бойцов под ее проклятые когти и клыки. А потому сейчас воины извлекали из колчанов особые стрелы, с тускло поблескивающими наконечниками, сделанные на заказ.