набрала ванну. Роды шли очень хорошо, девочка им прекрасно отдавалась, находясь в таком состоянии, что с ней практически невозможно было разговаривать. Впрочем, этого и не требовалось: роженица лежала в ванне в глубокой медитации.

Именно она подарила потом для моих курсов пример правильного ощущения в родах, когда сказала: «Помнила только одно – матка есть, а меня нет!» И рожала при этом великолепно: когда темно, спокойно и никто не мешает матке работать как положено. Так что через полтора часа после ухода доктора я увидела в промежности показывающуюся макушку, то есть головка уже была готова родиться.

Конечно, если бы мы рожали дома, ребёнок идеально выплыл бы в воду. Но тогда в роддомах и речи об этом не шло: нужно срочно вытаскивать роженицу из ванны, накрывать всё для родов, мыть руки, раскладывать инструменты, надевать стерильное – халат, шапочку, маску – и ещё звонить доктору! И это в ситуации, когда девочка уже практически рожает у тебя на глазах…

Самым разумным виделось всего лишь подставить руки и принять ребёнка. Но, так как мы находились в роддоме, со страху пришлось немножко посуетиться. Набрала доктору: мы рожаем, идите быстрее! Стремительно выдернув девочку из ванны, водрузила её на кровать и кое-как успела одеться в стерильное.

Дальнейшее выглядело весьма живописно.

Роженица на четвереньках стоит на кровати. Мне в ладони медленно выплывает головка. Параллельно в дверях возникают настоящие всадники апокалипсиса: четыре разъярённые тётки, испепеляющие меня убийственными взглядами – доктор, две дежурные акушерки и неонатолог. Все злобно глазеют, как мне в руки рождается ребёнок:

– Зачем вы её тужили на пяти сантиметрах!? Кто вам позволил заставлять женщину так делать?

Для понимания: заставить вытужить ребёнка при пяти сантиметрах раскрытия физически невозможно. Хоть обкричись «тужься, тужься!», толку не будет, ребёнок способен выйти из женщины только после полного раскрытия.

Меня же заподозрили именно в том, что я заставляла девочку тужиться и только поэтому мы так быстро родили. Утверждали, что теперь наверняка всё внутри порвано. Устроили какой-то нервный, лихорадочный осмотр родовых путей. И всячески создавали ощущение, что мы сделали что-то плохое – хотя на груди совершенно целой, без единого разрыва родильницы мирно лежал совершенно здоровый маленький человек.

В общем, как ни старались найти за мной какие-то косяки, так ничего и не обнаружили, оставшись в недоумении и раздражении, – словно я сотворила что-то противозаконное, не оставив улик и тем самым избежав сурового наказания.

Через два дня состоялось общее собрание докторов 47-го роддома с участием руководителей «Мира Естественного Акушерства», на котором главврач торжественно объявила старт совместной работы. И, интригующе улыбаясь, добавила: «У нас уже прошли одни такие чудесные роды, в которых даже наш доктор не сумела разобраться!» – таким образом выставив её перед всем коллективом не в самом лучшем свете. Думаю, с того момента уязвлённый доктор взяла решительный курс на то, чтобы меня в их роддоме не было – что, надо сказать, у неё получилось.

Мои замечательные первые в 47-м роды стали визитной карточкой МЕА, но у многих явно осталось подозрение – неужели действительно можно так легко и быстро рожать?

Забавный эпизод: рожала с другим доктором, наслышанной, что со мной женщины как-то легко и быстро рожают – хотя к тому моменту прошло всего двое родов, как по заказу оказавшихся действительно лёгкими и быстрыми (при том что я отнюдь не волшебница и не все со мной так рожают). Тем не менее я уже обрела некоторую известность.

И вот новый доктор, впервые рожающая со мной, неожиданно эдак заговорщически шепчет:

– Инна, ведь если что-то пойдёт не так, вы же достанете что-то там ваше?

Ничего не понимая, переспрашиваю:

– Извините, что вы имеете в виду?

– Ну что у вас там, травы или что-то ещё?

Всё ещё торможу:

– Наверное, речь о гомеопатии?

– Ну не знаю, что вы там с собой носите…

Очень испугалась тогда – подумала, что все акушерки МЕА что-то такое при себе имеют чудодейственное, что у них есть какие-то секретные приёмчики! И только я одна, как полный лох, просто готовлю женщин к родам… В которых ничего не нужно что-то куда-то ни подсыпать, ни подливать!

Так называемые акушерские изюминки в виде ароматических масел, каких-то специальных массажей, электрических банок, шарфов ребозо и прочего по идее направлены на то же самое: создание покоя. Но я убеждена, что настоящий покой создаётся изнутри, а не извне. Вижу всё это чистой эстетикой, украшательством родов. Ведь даже самая нежная шёлковая простыня в лучшем номере шикарного отеля на берегу тёплого океана не добавит ни капли любовных переживаний, если не испытывать к партнёру истинной страсти. Когда роды не сопровождаются правильным настроем и пониманием роженицы, если она зажимается, терпит схватку как что-то насильственное, негативное, не пуская в тело энергию – какими аромамаслами ни заливай, ничего не продвинется.

Но понимаю, что у многих до сих пор остаётся представление о какой-то мистической составляющей акушерской помощи: повитуха извлечёт некие магические штучки – и роды чудесным образом из трудных превратятся в лёгкие! Как ни жаль некоторым слышать – увы, это всё сказки. Моё же персональное волшебство заключается только в том, как женщина подготовлена и как воспринимает схватку.

Тем не менее в 47-м ко мне сложилось странное отношение с примесью недоверия и подозрения. Наверное, считали не совсем нормальной. С одной стороны – видели, как зачастую легко и хорошо рожают мои девочки; с другой – не могли поверить, что это не достигается какими-либо сторонними воздействиями, химическими или даже натуральными, но всё-таки внешними.

Видимо, копилось ещё и раздражение моей манерой поведения. Само собой, статус любой акушерки по умолчанию ниже статуса любого доктора. А я, безусловно соблюдая положенную субординацию, тем не менее чувствовала и вела себя независимо, на равных, в психологической модели «взрослый – взрослый». В роддомовских же реалиях – как и в каждой военизированной структуре с её жёсткой иерархией и культом чинопочитания по принципу «ты начальник, я дурак» – это вызывает вполне объяснимое недовольство.

И вот однажды произошла такая ситуация: рожала гибкая, как тростинка, йогиня, предыдущие роды которой закончились кесаревым. И когда начало подтуживать, встала чуть ли не в берёзку, когда ноги практически закинуты за голову – так ей было удобно, такую позу выбрало её эластичное в каждой связке, тренированное тело. Шепча еле слышно: «Инна, я чувствую, как он движется внутри меня! И ощущаю его каждой клеткой…» Очень тонкий, потрясающий момент в смысле осознания женщиной прохождения жизни через себя. Всё пространство вокруг казалось каким-то