class="p1">Радость у всех на лицах. Народ повеселел, поздравляют друг друга: норма выдачи хлеба увеличена. ‹…› Приближается прорыв блокады: сообщают об освобождении района Мги, говорят, что прорвался эшелон с хлебом. На радостях съел вперед одно мясное блюдо и 300 г дрянных конфет. Весь хлеб – за обедом.

27 декабря [1941 года]

Мга не освобождена – я ошибся. Это как раз единственное место по Северной дороге, которое нужно занять, чтобы прорвать блокаду.

28 декабря [1941 года]

Продовольственное положение отвратительное, Народ мрет массами. ‹…› На улицах только и видишь: везут на саночках мертвецов. ‹…› Копать могилы в замерзшей земле некому. Хоронят в братских могилах ‹…› и просто бросают на кладбищах.

30 декабря [1941 года]

В городе в большом ходу печи-времянки. Электроэнергии нет, заводы останавливаются, трамваи не ходят, что особенно тяжело, так как изголодавшийся народ ходит на работу пешком.

2 января [1942 года]

Передают слова Сталина о том, что, как только прорвут блокаду, он установит для города санаторный режим питания.

Нам, как оборонному заводу, разрешили работу на полную мощность с требуемым расходом тока. Но тока нет.

7 января [1942 года]

Завод уже двое суток работает круглосуточно. Дали ток.

10 января [1942 года]

Днем вновь встали цеха, ток отключили.

12 января [1942 года]

Тока все нет. Радио не работает. Вода подается с перерывами. Заводу дали право отпускать ежедневно 100 обедов с вырезкой только половины талонов.

15 января [1942 года]

Тока все нет. Завод стоит. Очень слабый напор воды в водопроводе. Котел парового отопления приходится из-за этого временами гасить. Как результат, в производственных зданиях температура минус пять-семь градусов. Ждем, что замерзнут водопровод и отопление, полопаются трубы – тогда скандал: будет электроэнергия, а работать не придется. Ремонтировать некому: водопроводчик болен. В ремонтно-механическом цехе остались один токарь и три слесаря, остальные больны, не ходят на работу из-за того, что живут за городом, а поезда и трамваи не ходят.

Говорят, что в Ленинграде умерло за это время 300 тысяч человек. В день умирает до 10 тысяч. У нас на заводе – 8 человек.

19 января [1942 года]

На заводе с утра снова выключен ток. Его включили накануне ночью впервые после 10 января. Отопление замерзло. Его отогревают, но не хватает рабочих. В ремонтно-механическом цехе остались один слесарь, один токарь, один кочегар, безвылазно пребывающий на заводе, и три подсобницы.

23 января [1942 года]

Организовали изготовление студня из столярного клея из расчета одна плитка на две-три тарелки. Выписали со склада 10 кг. Будем «питаться». Пробовал лепешку из гнилой картошки – плохо, но если попробовать поджарить на масле.

26 января [1942 года]

На заводе остановлено центральное отопление. В булочных не хватает хлеба из-за отсутствия воды. Ради любопытства измерил себе температуру. Оказалось 35,7. Хлеб удалось получить только к вечеру сразу на три дня 1200 г.

27 января [1942 года]

За вечер и сегодняшнее утро съел весь хлеб с холодцом из клея. Сыт. Даже не брал обеда и ужина, т. к. мало крупяных талонов и их надо сберечь на ближайшие два дня, что придется обходиться без хлеба. Будет тяжело.

Был на рынке, купил за 10 рублей 1 кг соли. Хотел купить табак, но его меняют только на хлеб.

29 января [1942 года]

Вновь побывал на рынке. Пачку горчицы поменял на плитку столярного клея. Пачку табака меняют на 300–400 г хлеба. На черном рынке 100 г хлеба стоит 40–45 рублей, пачка папирос – 15–30 рублей. Но за деньги найти трудно.

Не был в городе целый месяц, говорят, что там кошмар. Нет света, воды, парикмахерские и бани не работают, в домах холод, уборные не работают, прачечные закрыты, трамваи не ходят уже два месяца. От установленных времянок горят 4–6-этажные дома, а тушить нечем – нет воды. Всюду трупы. Поговаривают, есть случаи людоедства. Я счастлив, что живу на заводе, здесь все же лучше.

1 февраля [1942 года]. Воскресенье

С сегодняшнего дня казарменники переведены на котловое довольствие. Карточки сданы в столовую и полностью в ней отовариваются. Но объем и сытость? Голодно. Сегодня на обед – мучной суп, гуляш (четыре кусочка мяса общим весом 23 г, с картошкой 45 г). Ужин – суп рисовый, плюс гречневая каша (120 г), плюс ежедневно хлеб, 33 г сахара, сухой кофе. 10 г сливочного масла на руки плюс 17 г масла в суп на мясном отваре и в кашу (пока еще масло не давали – обещают). Голодно!

3 февраля [1942 года]

Пока режим питания тот же. И даже меню не меняется. Суп днем и вечером рисовый. Днем – гуляш с подливой и жареной картошкой (вкусно). Вечером – хорошая (стало все нравиться!) гречневая каша, довольно много! Привыкаю к этому режиму и начинаю мириться! Сегодня выдали на руки по 12 г сливочного масла. Дополнительно перед обедом и вечером после ужина съедаю тарелку студня из столярного клея плюс два раза чай с сахаром и один раз кофе. ‹…›

8 февраля [1942 года]

Вчера упорно говорили о прибавке хлеба. Пока нет ничего. Купил пачку табаку за 100 рублей. Рад, как ребенок! Изголодался по куреву. Начинаю ежедневно откладывать хлеб для обмена на табак. Пачка приравнена 400–500 г хлеба. ‹…›

Подтверждаются случаи людоедства и трупоедства. ‹…› На улице у трупов вырезают мясо. Среди рабочих нашего завода вскрылись два случая. Один рабочий пытался убить жену, другой – жиличку. Оба мотивируют свои проступки нестерпимым голодом и желанием употребить плоть своих жертв в пищу.

10 февраля [1942 года]

Объявлено о повышении с завтрашнего дня норм продажи продуктов. ‹…› Такое увеличение не уменьшит голода и смертности, но облегчит существование людям, имеющим хотя бы какое-то дополнительное питание и сохранившимся в более или менее удовлетворительном состоянии. ‹…›

15 февраля [1942 года]

После более чем месячного перерыва побывал в городе. Впечатление ужасное. Город словно вымер. Исчезли характерные толчея и многолюдье. Трамваи не ходят. Только кое-где стоят засыпанные снегом неубранные вагоны. Очень мало грузовых машин. Горожане передвигаются по своим делам пешком. Заметно, что они это делают с немалым трудом. Многие замечательные здания, возведенные по проектам превосходных архитекторов, разрушены или повреждены бомбами и снарядами.

21 февраля [1942 года]

Завод по-прежнему в простое. Нет электроэнергии. Вода подается нерегулярно. Восстановить отопление мы бессильны. Нет водопроводчиков и слесарей. В мастерских, где есть печное отопление, собираем батареи из сохранившихся фрагментов. Работаем, как в старину, без электричества.

23 февраля [1942 года]

Сегодня 24-я годовщина Красной армии. Все ждали к этому дню