чрезмерной холодности и пониженной чувствительности. Но тут его словно передернуло — он отшатнулся, не в силах сдержать чувство леденящего ужаса. Лицо мужчины, которое тот скрывал за серым шарфом было обезображено чудовищным, невыносимым ожогом или жутким шрамом — что это было на самом деле — понять за долю секунды он не смог. Онемевший мозг словно парализовало. Словно бы перед ним возникло чудовище из какого-то давнего, скрытого глубоко в подсознании сна.

И только глаза на этом лице, серые и печальные, оставались нетронутыми. Эти глаза были ему очень хорошо знакомы.

Он не ошибся, когда назвал мужчину тренером.

— Тренер… — повторил растерянным хрипловатым голосом Шаров.

— Да, Андрюша. Это цена, которую я заплатил за твой выбор… — сказал мужчина, быстро спрятав лицо под шарф. — Я, конечно, тоже виноват. Не запретил, не вник, хотя ведь знал, что ты играешь на ставках. Думал, ничего страшного. Главное, ты побеждал. Мы побеждали. Остальное меня не волновало. Гордыня.

Шаров покачал головой, не зная, что сказать. Как только до него дошел смысл и весь ужас случившегося, словно черный ил, поднятый со дна озера взрывом гранаты, он пошатнулся и едва устоял на ногах — голова закружилась, трибуны стадиона взревели, и он будто бы снова оказался там — на стадионе. Только это был не его любимый Локомотив… светлый, огромный и современный, а старый, низкий, какой-то допотопный — именно тот, что сейчас окружал его своими немыми скульптурами.

Но ведь всего неделю назад… он поступил точно также. Тренер знал, но… делал вид, что не замечает.

Ва-банк. Шаров поставил огромную сумму на свою победу. Хотя человек в щеголеватом костюме, благоухающий ароматом дорогого одеколона, спустившийся в раздевалку перед стартом, сказал всего три слова:

— Ты сдаешь забег.

К одиннадцати вечера он должен вернуть долг. Только вот — в каком году?

Глава 44

2010 год

— Деня… старый добрый Дэн! Он все-таки здесь… — прошептал Виктор, оглядываясь на дверь кладовки. Ему почудилось, что капитан узнал его, но не подал виду. Так или иначе придется принести этот чертов сахар.

Виктор увидел, что просыпал граммов двести белого песка на пол и кинулся голыми руками собирать песчинки, кидая их назад в мешок. Главное, чтобы Жора не заметил, иначе…

Жора был занят сильно шкворчащим блюдом возле большой плиты. К нему периодически подходили мужчины с подносами, и повар от души накладывал в тарелки аппетитные куски жареного, благоухающего пряностями мяса.

Остаток сахара Виктор смахнул под этажерку, забитую баночками, макаронами, крупами и другой снедью. Мысли лихорадочно теснили одна другую. Что делать, если Денис его не узнает? А если узнает или — уже узнал, как поступить? Час от часу не легче.

Наполнив сахарницу до краев, он немного успокоился, решив, что не будет форсировать события. Как пойдет, так пойдет. Разумеется, ни о каком разговоре с капитаном на глазах у команды речи не шло. Его попросту выкинут с корабля и тогда шансы… станут равны нулю. И все же…

Кто-то тронул его за плечо. Сердце замерло на долю секунды, потом дико застучало. Виктор медленно обернулся — в эти мгновения он соображал, что скажет, когда увидит перед собой Дэна. В голове не было ни одной мысли. Наверное, это будет самое банальное, что только можно придумать: «Привет, помнишь меня? Мы вместе учились…»

— Простите, можно горчицы принести? В холодильнике закончилась, Жора сказал у вас спросить. — Здоровенный парень шириной в два, а то и три обычных человека стоял перед ним с подносом, на котором дымилось аппетитное мясо.

Виктор взглянул на него — у парня были бездонные голубые глаза, смотрящие куда-то сквозь пространство и время, а поднос в его накачанных руках выглядел игрушечным, хотя порция в тарелке была под стать — огромная, четыре или пять кусков сочного бифштекса.

— Эй, друг, — сказал парень мягко. — Я знаю, ты новенький, вон на той полке горчица — он указал подбородком. — Я бы и сам взял, да видишь… только что со смены, рук не хватает. — Он улыбнулся.

— Э… да. Извините, — встрепенулся Виктор. — Точно, я новенький. Сейчас принесу, конечно, — он улыбнулся парню в ответ.

— Я там за третьим столиком слева, вы меня увидите, — сказал парень.

— Это уж точно! Вас трудно не заметить. Сейчас принесу!

Он нашел на полке горчицу, с силой сжал стеклянную банку в кулаке. Ребристое стекло чем-то напоминало гранату. В столовую Виктор вошел слегка сгорбившись, словно инстинктивно желая спрятаться от глаз капитана, но Дениса уже не было видно. Увидев здоровяка, Виктор кивнул ему, прошел к столику, — он почувствовал себя свободнее.

— А вот и горчица. Приятного аппетита, — сказал Виктор. — Если что-то еще понадобится, не стесняйтесь. Я здесь для того и нужен! Кстати, Виктор, — представился он.

Парень протянул огромную ладонь.

— Миша, очень приятно. Я в основном, сам управляюсь, так что беспокоить вас не буду. Но мало ли!

— Точно! — ответил Виктор, потом слегка нагнулся и заговорщицки спросил: — Там… возле кофеварки — это капитан был? Я его еще ни разу не видел… Чтобы не ошибиться, если что…

Миша всадил в мясо вилку, тут же в воздухе растекся волшебный пьянящий аромат. Виктор едва устоял на ногах. Он сглотнул и голод с новой силой зашевелился в желудке. Ему стоило огромных усилий не коситься в чужую тарелку.

— Возле кофеварки? А… да, я столкнулся с ним в дверях, когда он уже уходил. Любит, чтобы все было на месте и нас не обижали с питанием. Но Жора отлично знает свое дело. Так что, это скорее, ритуал. Каждый вечер заходит. Крутой мужик!

Виктор кивнул, чувствуя, что уговорить Дениса будет трудно.

— Я уже понял. А он сам здесь ужинает или ему…

— Да ну, брось! Никто ему не носит, конечно, в столовой, как и вся команда. Обычно он чуть раньше приходит, чтобы вторую смену не стеснять. Но когда как получается.

— Понятно, приятного аппетита!

— Спасибо!

Виктор отошел, поставил возле кофеварки сахарницу, прошелся вдоль столов, отмечая, где нужно принести дополнительные салфетки, где убрать крошки — в основном, везде было чисто, но какие-то небольшие детали его взгляд сразу подмечал, и он даже подумал, что эта работа могла бы ему понравиться. По крайней мере, на первое время. Ничего особо сложного, коллектив, судя по всему, нормальный. Вдруг он