— Привет. А… да, садись, — торопливо и робко ответила рыжеволосая подруга, которая по какой-то причине занервничала.

Игнэйр и Нобилиа переглянулись и академцу показалось, что они подумали об одном и том же: Тэнкальт не захотела сидеть за столом Малера и бывшей подруги.

— Вы тоже готовитесь к стратегии? — поинтересовалась Лаура, заглядывая в записи Лании.

— Да, — всё с той же неловкостью качнула головой собеседница.

Точно опомнившись, темноволосая академка, протянула ей ладонь и улыбнувшись заговорила:

— Я — Лаура, будем знакомы. Мы, конечно, виделись, но не суть. Буду рада если мы сможем подружиться, — в глазах её пылала надежда, которая могла осветить всю библиотеку, если бы в той погасло всё освещение разом.

Лания чуть вздрогнула от неожиданности и подняла глаза. Тэнкальт сразу же поймала зрительный контакт, который Нобилиа разрывать не стала, хоть и было заметно, что она прилагает для этого немало усилий.

— Думаешь… после того, что Инетта делала с Кэнсаль это будет нормально? — девушка напряглась, а в её тоне засквозило осуждение, даже лицо изменилось; выражение стало твёрже.

— Я не отвечаю за действия Инетты.

— Но ты же её подруга, — уже тише возразила Нобилиа. — Почему ты её не останавливала?

Лаура стала чуть строже.

— У меня была только одна подруга, но теперь она от меня отказалась. Рано или поздно она подстроит его под себя, он может этого даже не осознать, — странно ответила Тэнкальт, продолжая держать ладонь. — Инетта мне не подруга и не была ей, как и я для неё. Не в моих силах сдерживать её на поводке, Лания. Что касается твоей подруги, то я не понимаю, зачем вступаться за того, кто для меня никто.

Она немного помолчала, напряжённо глядя на свои колени, а после продолжила:

— Я не такая ужасная какой могу показаться… ты удивила меня тогда… когда лечила того парня. Мне хочется лишь лучше узнать тебя.

— Да… надеюсь, что так и будет, — немного неуверенно и скованно, но Нобилиа таки пожала протянутую ладонь.

Глава 22. Не самый преданный пёс. Часть 2

Академия кувелов

Время летело так стремительно, что последние дни отработки наказания подкрались совсем незаметно. Однако для Лании последние несколько недель были невероятно адскими и долгими, буквально высосавшими из неё всё живое, что только можно. Менять старые привычке оказалось в сто крат сложнее, чем она думала. Первым шагом к преодолению страха стала повторная поездка домой на тренировку с братом, господином Сэвита и под строгим надзором отца, с которым она по-прежнему не разговаривала. Он едва ли удостаивал дочь взглядом, а с матерью они и вовсе старались не находиться одновременно в одном месте. Тамия Нобилиа, как позже узнала Лания, даже переехала в другую комнату, не находя в себе силы видеть мужа; с сыном её отношения тоже стали острее.

Когда дети приезжали с учёбы на выходные, то первым делом устраивался семейный ужин, теперь же женская часть ужинала отдельно от мужской.

Как только Лания таки нашла в себе оставшиеся крупицы отваги, она приехала домой, где мать, увидев её на пороге, чуть было не разрыдалась. Обстановка в семье была более чем напряжённая. Девушка не переставала корить себя за это, а потому ощущала сильную опустошённость и тошнотворность.

Вторая тренировка академки прошла довольно спокойно, если не считать гнетущего напряжения между всеми находящими на заднем дворе. Казалось, только один Валтис чувствовал себя безмятежно. Наблюдая за ним, Лания поняла, что для победы в спарринге ей нужно нечто большее, чем просто сила, ей нужна уверенность и храбрость, а потому она, отчаявшись, попросила господина Сэвита показать ей пару приёмов. Преподаватель даже обрадовался, что его подопечная проявила интерес и с энтузиазмом отрабатывал с ней новые движения на каждой тренировке.

Устраивать новый спарринг Сэвита не торопился. На третьей тренировке всё прошло куда менее напряжённо. Лания даже начала постепенно делать успехи с тренажёром, хоть тот по-прежнему укладывал её на лопатки. Изматывающие тренировки сильно напрягали дряблые мышцы так, что в последующие дни всё её тело ныло, двигаться было мучительно сложно, но она старалась держаться стойко, — даже не смотря на больное плечо.

Что по-настоящему удивило Ланию, так это последняя тренировка, на которой она таки согласилась попробовать снова сразиться с братом. Тогда-то и начались новые проблемы. Если его атаки она худо-бедно, но блокировала, то, когда Валтис применил свою способность — оказалась абсолютно беззащитна.

Крадман расковырял каждую душевную и психологическую рану в мгновение ока, которые сестра с невероятным усердием старалась излечить. Пробравшая её боль стала до невозможного сильной. Она даже замерла на месте, пока в следующее мгновение не повалилась на землю, заходясь в рыданиях и настигшей панической атаки. Глаза брата же светились безумным удовлетворением. Даже если он старался сдерживать мимику, то во взгляде Лания буквально видела его клыкастый и устрашающий оскал.

Тогда, отец впервые разразился криком, подбежал к Валтису, подхватил его за шкирку, точно котёнка и потащил в дом. Тем временем к девушке, съёживающейся на земле, примчалась мать. Если её взгляд до того был болезненным, то стал яростным и обагрился новой волной осознания. Что было дальше, Нобилиа не имела понятия, мать отправила опустошённую дочь обратно в академию и наказала больше не появляться не тренировках.

Однако после этого происшествия, Валтис словно перестал видеть сестру. Мог изредка кинуть непонятный ей взгляд, проходя мимо по коридору. Девушка чувствовала себя настолько отвратно, что нуждалась хоть в ком-нибудь, особенно в Малере, который, словно решил бросить её.

Если до того, они проводили мало времени вместе, то теперь и вовсе перестали общаться, ведь Присфидум постоянно был с Амкапир. От взгляда на них, Нобилиа чувствовала злость и беспомощность, с ней что-то творилось, то чего она даже сама объяснить не могла. Головокружения и головные боли участились. Её способность и вовсе перестала действовать должным образом, причиняла обладательнице всё больше боли, но Лания не понимала из-за чего это происходит.

Были догадки о том, что из-за перемен в ней самой и негативных эмоций — сила начала меняться, словно чувствуя слабость Нобилиа, она взбунтовалась. Из-за этого, использовать её становилось всё труднее. На факультативе по врачевательству приходилось особенно тяжко, ведь там они занимались лечением растений со сложной развитой жизнедеятельной системой, обитающих в лесу неподалёку.

За это время, Лании казалось, что она стала бледнее, а взгляд словно терял жизненный блеск. Радость, точно покинула её.

«Отец был прав, я слаба. И сильнее не становлюсь», — с досадой подумала академка, подходя к