представить всех масштабов того, во что, я вляпаюсь со своими кадетами. Блин да я до последнего не представлял куда мы идём строем, по длинному, узковатому для колонны по четыре, коридору. Чувствовал волнение своих пацанов, волнение гордость и уверенность. Тэгю вообще пел про себя какой-то марш, эмоции моего замка ярким всполохами играли музыку ритмичную, печатающие наши шаги.

А потом мы вышли на арену… эдакий римский Колизей с восточным колоритом. И я… даже не знаю как это передать, я почувствовал зверя, огромное существо состоящее из мириадов сердец. Толпа, или нет, не правильно, —единая масса зрителей, воспринималось мной на эмпатическом восприятии неким существом отчаянно виляющее хвостом, в предвкушающем ожидании собаки, знающей о принадлежащей её косточке в руках хозяина.

А вон, кстати, и хозяин, с гостями.

На выдающейся вперёд нависающей над ареной, ложе для первых лиц государства и их гостей, сидели три старика. Зрение услужливо придвинуло ко мне изображение их лиц. Породистое лицо Императора Кореи сидящего посредине, по правую руку на, в точности таком же кресле, сидит Наш Георгий Миротворец, а с лева кто? Судя по узким глазам и тёмно-синему френчу, скорее всего правитель Китая. Дед говорил, что его прибытие ожидается, но мало-вероятно. Сын Цыси не сторонник зарубежных поездок.

Так, а вон, за плечами близкого родственника моих сестёр сидит дед Хасан. Дедом конечно трудно назвать, моложавого мужика с аккуратной бородкой и тонкими усиками, но... я то знаю... Старый греховодник. До сих пор, периодически вспоминаю его сад с гуриями. Ндаааа, дед мне рассказал, как я накосячил с его омоложением, Ну и ладно. Прорвёмся, я думаю.

Так, а это что за цветник, за ним собрался? Третьим рядом сидели женщины, в основном детородного возраста. Правда девицы были разбавлены тремя аджумами, но я вам скажу красоток собрали, одна другой краше. Я медленно переводил взгляд с одного лица на другое, пока не упёрся в счастливую мордашку Лины и сосредоточенное Ланкино лицо. Так это, что получается, парад принцесс получается.

Пока я вертел головой как пацан в Эрмитаже, на автомате выполняя приказы офицеров распорядителей, нашу колонну задвинули в самый край ровных, поставленных по ранжиру, коробочек, участников военных игр.

Вот гадство, мало того что мы сзади всех поставлены, так нас ещё и меньше. Я то, наивный, думал, сорок человек много, а мы в меньшинстве. Впереди стоит коробка мальчишек человек в сто, считай учебная рота. Млядь, они ещё и старше моих. Твою-ж таксиста маму, а нам и бегать и прыгать, а ещё и драться нужно будет.

Осознание задницы холодным потом скользнуло между лопатками, сильно поколебав мою уверенность в своих пацанах. У меня Тэгю весит килограмм пятьдесят не больше, и то мышечную массу я им нарастил в длительных тренировках в зазеркалье. Мы, считай, год субъективного времени потратили. Что там их родители думали не знаю, но по факту за месяц пацаны окрепли и обросли мясом не хуже срочников к концу второго года службы. Стали такими же уверенными в себе обормотами, умеющими, на ровном месте, найти приключение на свою задницу.

Но вашу ж бабушку с Юпитера! Где они таких лосей набрали? Впереди нас стояла коробочка из парней под два метра ростом, собранных, как гренадеры Карла под единый стандарт.

— Тэгю, — тихо, чтобы не услышал, стоящий метрах в пяти от нашего строя, офицер распорядитель, спросил я своего зама, кивая на спины впереди стоящих, — разве это ученики средней школы?

— Это кадеты частной школы Пусан, — так же тихо ответил мне мальчишка, — они тоже в этом году впервые вышли на соревнования. Ух Ты! Император!

На центральной трибуне в ВИП ложе поднялся старик. Император Коджу, собственной персоной, принявшийся рассказывать, как он горд видеть нас, участников, юбилейных сорок пятых военных игр. Как мы должны не посрамить и достигнуть, и вообще показать всем силу Гордой Империи Утренней Свежести, не сломленной, и не побеждённой в самой страшной войне прошлого столетия. В общем в таком духе минут пять вещал. Я думал на полчаса растянет, ан нет рукой махнул и грянули фанфары. А к нам бросились офицеры.

— Направо! — гаркнул наш куратор, — Прямо! Шагооом! Марш.

Коробочки с кадетами разошлись по отведённым для них местам.

На гладком сером бетоне, белой краской Была нанесена надпись «Государственная Средняя Школа Бусан», видимо поэтому, мы потоптавшись по выведенными хангылем буквами, замерли, подчиняясь приказам нашего майора.

— Стой! Раз Два. Налееее-во! — майор, удовлетворённо кивнул, оценив синхронность исполнения поворота. — Значит слушают меня все. Сейчас первым испытанием будет бег на пять километров. Бежите всем подразделением сразу. Капитан бежит впереди на расстоянии трёх шагов перед первой шеренгой, в шеренге четыре человека, расстояние между шеренгами два шага, между бойцами в шеренге — вытянутая рука. Бежите на время. Время исчисляется секундомером с момента пересечения линии старта последним из подразделения, заканчивается так же по последнему пересекшему финиш. Ко времени добавляются штрафные секунды, заработанные подразделением во время бега. Кратковременная потеря геометрической формы строя одна секунда. Длительная потеря геометрии построения, одна секунда штрафа за десять секунд нарушения. Так что, не рекомендую допускать отставание. Лучше синхронизировать скорость бега со слабейшим в строю. Далее. В забеге принимают участие сразу три подразделения стартующие со своих линий. Допускается обгон соперников, путём прохождения сквозь строй. Не допускается намеренные столкновения и подножки. Штрафы за такое нарушение исчисляются судьями по десятибалльной системе, где один балл — одна секунда. Капитан, ваше подразделение считается наименее подготовленным к испытаниям, но не советую ждать снисхождения.

Майор замолчал, внимательно вглядываясь в наши лица.

— Средняя школа Бусан, вас считают слабейшими! Докажите что это не так! Капитан командуйте. На исходную за мной бегом марш!

— Взвоод! — Ору я неосознанно повышая голос, стараясь перекричать гул стадиона, не задумываясь о том, как же мы слышали майора, — Наллее-во! За мной! Бегооом! Марш!

На старте мы стоим последними, ну конечно мы же слабейшие, зачем же нас вперёд ставить, портить зрелище, нашим позором. Я стою перед стартовой чертой, коробочка четыре на десять из моих кадетов стоит в двух метрах позади, пацаны выстроены чётко по ранжиру и в соответствии требованиями судей. Как говорил, один мой знакомый по прошлой жизни мальчишка: "Если ты читер, пользуйся этим на полную". Про строевую песню, а точнее про запрет петь во время бега ним ни чего не было сказано. Так что мы будем петь. Выпускаю из себя