– Уходить? Но куда? Куда, я тебя спрашиваю? – паниковал Говард.

– У меня есть надежные люди. Они спрячут нас, пока не будут готовы новые документы.

– Дьявол тебя возьми! Это все ты! Ты все запорол с самого начала! – продолжал возмущаться Говард. – Каждый твой шаг был ошибкой, от замысла убить Фитч с помощью этой… – он указал на Николь, – и до момента, когда ты позволил умалишенному сбежать от нас.

– Что ж, я могу уйти и один, если тебя это устраивает. – Льюис обошел мой стул и встал между мной и Николь.

– Ладно, твоя взяла, Льюис, – сказал Говард, упавшим тоном признавая поражение. – Давай покончим с последним делом и сразу же уберемся отсюда.

Я дергал и дергал кистями рук, размышляя, что если бы мне только удалось избавиться от пут, я мог бы попытаться вместе со стулом наброситься на Льюиса и, если повезет, вцепиться ему в глотку. Что-то надо успеть сделать! Ведь пистолет в руке Льюиса наверняка всего через несколько секунд уже будет направлен на меня. Но освободить руки мне все еще не удавалось.

– Вот это другой разговор, – произнес Льюис и взял оружие на изготовку, нацелив дуло мне в голову.

Неожиданно он издал почти звериный крик. Ужасающий, рвущий душу крик боли. Льюис опустил голову, чтобы выяснить, почему ему так больно. Я посмотрел туда же.

Голень его ноги насквозь прошило лезвие ножа для колки льда.

– Где остался Рэй? – спросила Джули Томаса. – Сосредоточься и думай!

Они сидели в ее машине, двигатель которой работал, все еще напротив дома сестры. Кэндейси с тротуара наблюдала за ними, не в силах понять, что, черт возьми, происходит.

– Было темно, а мне пришлось бежать, – объяснил Томас.

Он дрожал всем телом, хотя одежда на нем увлажнилась от обильного пота.

– Я бежал так быстро, что ничего не замечал вокруг, пока не оказался на углу Сент-Маркс и Первой авеню. Там было в точности, как на «Уирл-360», но только все можно было потрогать и даже понюхать.

– Не отвлекайся! Ты сказал, что выбежал в проулок и оказался на улице. В какую сторону ты двинулся?

– Направо.

– То есть ты не пробежал мимо входа в магазин, где вас держали преступники?

– Нет, я направился в противоположную сторону.

– Ты помнишь что-нибудь попавшееся тебе сразу на пути?

Томас задумался.

– Там было ателье портного и магазин велосипедов и…

– Что?

– По-моему, он назывался «Крути педали!».

– Отлично. – Джули схватила с приборной панели свой сотовый телефон. – Я сейчас попробую найти его адрес через справочную.

– Подожди! – Томас закрыл глаза. – «Крути педали!», а рядом портной…

Голова у него дернулась, и он замер.

– Что ты делаешь? – удивилась Джули.

– Пытаюсь мысленно прочертить маршрут и определить название улицы.

Он словно щелкал «мышью», но только в своей голове, вызывая в памяти изображения с «Уирл-360».

– И что это за улица?

– Четвертая Восточная. Да, мы находились на Четвертой Восточной улице.

Джули мгновенно привела машину в движение, даже не махнув сестре рукой на прощание. Она тронулась с места так резко, что Томас ударился затылком о подголовник сиденья и открыл глаза.

– Могу подсказать, как быстрее доехать до Четвертой Восточной, – предложил он.

– Сама справлюсь. Лучше определи, какая часть улицы нам нужна.

Томас снова закрыл глаза. Голова продолжала подергиваться.

– Теперь вижу название магазина. «Антиквариат Фабера». В витрине, кажется, выставлены игрушки.

– Адрес какой?

Он назвал ей номер дома.

– Думаю, что не ошибся. Рэй должен быть там.

Джули включила указатель поворота, свернула на следующем перекрестке и резко надавила на акселератор.

– У тебя есть пистолет? – спросил Томас.

– Что?

– Там у мужчины пистолет, а у женщины – нож для колки льда.

– Никакого оружия у меня, конечно, нет, – вздохнула Джули.

Она сознавала, что не сможет одна ворваться в магазин. Нужно было вызвать полицию, а заодно пожарных и службу спасателей. Но у нее не оставалось времени на объяснения. Джули указала Томасу на телефон.

– Набери «девять-один-один» и передай трубку мне.

Томас взял мобильник и стал вертеть в руках.

– Надо сначала нажать зеленую кнопку, а потом набирать номер, или наоборот?

Джули в сердцах выхватила у него телефон, набрала номер и приложила трубку к уху. Когда дежурный оператор ответил, она напустила в свой голос панических ноток и выкрикнула:

– Пожар! Похоже на страшный пожар! На задворках антикварного магазина на Четвертой Восточной! И еще я, кажется, слышала, как там стреляли!

Она назвала номер дома, отключила телефон, прежде чем диспетчер смогла задать ей хотя бы один вопрос, и кинула мобильник на колени Томасу.

Этот трюк неизменно срабатывал, когда школьницей Джули боялась контрольной работы.

Нож вошел в ногу Льюиса в пяти дюймах ниже колена. Николь вогнала его изо всех сил. Тонкое лезвие прошило джинсы, пронзило плоть и вышло с другой стороны, уже окрашенное в алый цвет. Боль, видимо, оказалась адской, потому что Льюис сразу же упал на колени, смяв одним из них коробку с какой-то настольной игрой, и не переставал кричать. Выронил пистолет и повернулся всем телом, чтобы дотянуться до рукоятки ножа и выдернуть его.

Это было зрелище не для слабонервных, то есть не для меня, но я, словно под гипнозом, не мог отвести от него глаз, как и Говард. И то, что мы увидели потом, оказалось куда хуже. Николь успела сесть. Она ухватилась за рукоятку ножа раньше Льюиса, но вместо того, чтобы вытащить его и всадить снова или погрузить в ногу глубже, она резко дернула лезвие вбок. Сталь пропорола еще кусок плоти, заставив Льюиса издать новый страшный крик боли. Он яростно дернул ногой и угодил каблуком в грудь Николь, которая уже приподнималась, упираясь рукой в пол. Удар опрокинул ее на спину, но ей хватило секунды, чтобы оправиться.

Льюис шарил вокруг себя руками, пытаясь найти пистолет. Он валялся рядом в быстро растекавшейся луже крови. Льюис сделал движение к нему, но реакция Николь оказалась стремительнее. Она вцепилась в мокрую от крови рукоятку и нацелила ствол Льюису в голову. Он перекатился на бок, приподнялся на локтях и стал по-крабьи отползать назад, волоча за собой изуродованную ногу.

Николь стояла на коленях, сжимая пистолет обеими вытянутыми вперед руками и держа его уверенно и ровно.