дядька Панкрат и обязан подчиняться своему командиру и находиться там, куда его посылает командование. В противном случае его действия могут быть рассмотрены как саботаж и дезертирство и наказание за это будет по законам военного времени. Кажется парнишка проникся. Он тепло попрощался с нам и, запрыгнув на телегу, отправился в обратный путь. Надеюсь доберётся до дома без происшествий.

Честно говоря, если бы не наш провожатый, то вряд ли мы смогли бы дойти до своей цели. Нет, до деревни мы бы в любом случае дошли, благо за время наших похождений по немецким тылам научились обходить патрули и посты. Но дойти до деревни мало, надо ещё и найти нужный дом. И в этом Григорий был просто незаменим. Мало того, что он двигался настолько бесшумно, что даже Рита это оценила, так он знал Красный Берег как свои пять пальцев.

Так огородами и проулками уже в темноте добрались до небольшого домишки, приткнувшегося в тупичке рядом с заросшим густым кустарником берегом речки Добысна. Место было удобное. Отсюда можно было незамеченным со стороны уйти в любой момент. В домике жила старушка, которая, увидев нас, лишь молча махнула рукой, заходите, мол, и полезла на печку спать.

Григорий по-хозяйски заглянул в печку и достал оттуда накрытый крышкой чугунок.

— Сидайте. Поснедаем чуток картохи да спать лягайте.

— Ты местный?— спросил я устраиваясь за столом.

— Тутошний,— парнишка сел напротив,— Как немцы пришли батька на войну ушёл, а в наш дом бомба попала. Мамку с братишкой сразу убило, а я в сарае был и меня контузило. Теперь вот с бабкой своей,— он кивнул в сторону печи,— живу, да в Жлобине у материной сестры двоюродной.

— Знаешь где немецкий госпиталь?

— Знаю. В бывшей барской усадьбе.

— Проводить туда сможешь?

— Смогу, только близко туда не подойти. Там везде охрана стоит.

— А если подумать?

— Нууу,— Гриша задумался,— Можно вдоль речки попробовать подойти. Только там мост и он охраняется. Если получится под ним прошмыгнуть незаметно, то дальше лесок почти к самой усадьбе подходит. Но там патрулей много. Ещё можно от церквы понаблюдать. Там правда не шибко видно, зато и не так опасно. Люди в церкву часто ходят, так что никто и не заметит.

— Ясно,— я побарабанил пальцами по столу,— Знаешь где казармы "Русской дружины"?

— Этих предателей?— в глазах Григория полыхнула ненависть,— Конечно знаю. То все знают.

— Нужно узнать, все ли они на месте. У них одна рота надолго уезжала и нужно узнать, вернулись они или нет. Это важно. Когда прибудет связной от партизан?

— То мне неизвестно. Утром схожу и передам, что вы здесь, заодно и про "Дружину" узнаю.

— Сегодня вторник. В субботу ближе к вечеру нужно будет проводить товарища сержанта,— я кивнул на Риту,— на базарную площадь. К этому времени мне нужна связь с отрядом. Ну а ты как вернёшься проводишь меня к церкви. На месте посмотрю, что там и как.

Вопреки словам Гришки народа у церкви не было. Лишь две бабульки вышли из неё, торопливо перекрестились, и, не поднимая взгляда от земли, посеменили по дороге. Я быстро осмотрелся. Увы, но от церкви из-за деревьев и строений была видна лишь крыша усадьбы Козел-Поклевских, в которой и находился госпиталь. На крыше было разложено большое белое полотнище с красным крестом посредине. Знают, сволочи, что наши по госпиталю бомбить не будут и пользуются этим. Ну да я, в отличии от других, взращен в другом времени и толерастией не страдаю. Если придётся, то расхреначу всё и глазом не моргну и мне без разницы, что там разложено на крыше.

Чтобы не привлекать внимания я решил зайти в церковь. Григорию ничего не оставалось делать, как пойти со мной. Перед входом снял кепку и под удивлённый взгляд моего провожатого перекрестился. Не сказать, чтобы я что в той, что в этой жизни был таким уж верующим, но к религии относился терпимо, главное чтобы она, религия эта, не лезла в мою семью и мою жизнь.

В церкви стоял ни с чем не сравнимый запах ладана и восковых свечей, что горели перед иконами. Не успел я осмотреться, как к нам подошёл священник в рясе.

— Здравствуйте!— он говорил абсолютно спокойно и даже как-то умиротворяюще, обращаясь ко мне,— Пойдёмте со мной. Вас ждут.

— Вы это мне?— сказать, что я был удивлён, это ничего не сказать. Я здесь впервые, более того, я только что вошёл. Гришка тоже стоял с открытым ртом,— Вы уверены?

— Так велел Старец, а он не ошибается.

Мы спустились по ступенькам куда-то вниз в подвал. Григорий остался ждать меня наверху. Перед массивной деревянной дверью мой провожатый остановился и рукой показал мне, чтобы я вошёл.

За дверью была абсолютная темнота. Я бы даже сказал, осязаемая на ощупь вязкая тьма.

— Знаешь ли ты, что означает твоё имя, Илья?— голос, что раздался из этой тьмы был каким-то...отеческим.

— Знаю,— ответил я, пытаясь хоть что-то разглядеть,— Оно имеет иудейские корни и означает "Мой Бог— Яхве",— почему-то я ни сколько не был удивлён тому, что этот самый Старец знает моё имя.

— Верно. Но есть и другое его значение. Крепость Господня. У нас же в православии твоё имя известно как имя Ильи-пророка, что на огненной колеснице по небу летит. Так же, как и ты. Не удивляйся,— невидимый Старец буквально угадал мои мысли,— мне многое ведомо. Я хоть и слеп, но вижу больше других людей. Вот и с тобой было мне видение, что должен ты сегодня в храм войти. На тебе благословение Господа. Не каждому дано умереть и возродиться в другом теле. Не бойся. Тайна эта ведома только тебе и мне и более никому. И так и впредь будет. Вижу, терзает что-то душу твою, покоя не даёт, хоть ты это порой и не осознаёшь. Всё от того, что появился ты в этом мире не просто так. Миссия на тебя возложена. Должен ты спасти души невинные, что страдают здесь, рядом. Слуги Сатаны устроили преддверье ада и терзают их и пьют кровь детей христианских. Спаси тех, кого сможешь и обретёшь покой на душе. Подойди ко мне, Воин.

Чиркнула спичка и тьму подземелья разметало по углам. От колыхающегося огонька зажглась свеча, за ней ещё одна и стало вполне возможно различать обстановку и сидящего за почерневшим от старости столом