главное, чтобы на станции всё прошло так, как задумано. Но даже если взрыва и не будет, операция всё рано начнётся в установленное время. Хотя и будет значительно труднее, но выбора у нас нет.

Интерлюдия. Станция Красный Берег.

Наверное впервые с тех пор, как попал в плен, Олег Нарусов улыбался и душа его пела. Сегодня он отомстит всем этим мразям за все унижения. И он не один. Рядом с ним идёт с чуть заметной улыбкой на губах его друг, единственный друг Сашка Бреев. А есть и ещё другие люди, он уверен, что их не один и не два, которые так же как и он ненавидят всю ту мразоту, что их окружает.

Он всегда слушался всех знакомых, малознакомых и совсем не знакомых и делал всё, что ему велят. Ну не умел он отказывать, вот и доставалось работы больше чем другим. И работы самой грязной и тяжёлой. Мать часто говорила ему; — Ох и момока же ты, Олежек, ох и момока. И в кого ты такой уродился? Все тебе готовы на шею сесть, а ты и рад для них стараться. Умей спорить и отказываться, иначе так и будешь всю жизнь других обрабатывать.

Он обещал матери, но...ничего сказать супротив не получалось и ему вновь доставалась грязная и тяжёлая работа. Когда началась война его призвали и почти сразу он попал на фронт. Повоевать получилось не долго и через месяц остатки их полка попали в окружении. Патроны и продовольствие закончились. Попытались прорваться, да в чистом поле, через которое они бежали, их окружили гогочущие во всё горло немцы на мотоциклах. А потом был лагерь и постоянные унижения и побои. Приходилось выполнять самую грязную работу, такую как чистка нужников, вынос трупов, уборка в казарме охраны. Не выдержав всего этого он при первой же возможности записался в "Русскую дружину". Думал здесь будет полегче и, может быть, оттуда удастся сбежать. Однако все надежды были напрасны. Видать на роду ему так написано.

Здесь тоже были постоянные унижения и побои. Кормили, конечно, хорошо, но что толку от той кормёжки, если любой мог харкнуть ему прямо в тарелку или, под всеобщий хохот, высыпать в кашу горсть соли. Но хуже всего было не это. Хуже всего были выезды на карательные акции. Он поначалу пытался лишь делать вид, что как и все стреляет в стоящих у кромки рва или оврага женщин, детей, стариков и палил мимо, но это быстро заметил их командир роты штабс-капитан Вилкас. Подведя к нему молодую трясущуюся от страха еврейку, Вилкас достал пистолет, упёр ствол Олегу в затылок и приказал; — Стреляй!

Он зажмурился и выстрелил. Когда открыл глаза, девушка лежала на земле и хрипела.

— Даже это сделать нормально не можешь, ублюдок,— Вилкас без всяких эмоций выстрелил в неё, а потом со всего размаха ударил кулаком Олегу в лицо.

В тот вечер он решил, что с него хватит и, когда все улеглись, пошёл в нужник. Из петли его вытащил Сашка.

— Ты что, сдурел?— прошипел он, отвязывая от балки верёвку с петлёй на конце.

— Не могу я так больше,— затрясся в рыданиях Олег,— Лучше умереть, чем так.

— Ну и дурак,— зло бросил Сашка,— Что толку от твоей смерти? Эти то так и будут жить дальше. Ты если уж надумал помереть, так кого-то из них с собой на тот свет забери. А ещё лучше присматривайся, да думай, как не одного забрать, а побольше.

Так они и подружились. А вчера, после того, как Олег вычистил нужник и присел за углом передохнуть, к нему вдруг подсел Колька Кочур из второй роты.

— И не надоело тебе всё это?— спросил он, протягивая открытую пачку.

— А что поделаешь?— с горьким вздохом произнёс Олег, беря одну из сигарет.

— Ну надо как-то отпор дать. Или ты собираешься всё это терпеть до конца жизни?

— И что ты предлагаешь? Поубивать всех?

— Да хотя бы и поубивать!— рубанул кулаком в стенку Николай,— Или тебе кого-то из них жалко?

— Жалко?!— Олег аж вскочил,— Да я бы этих тварей живьём закопал! Вот только...,— он замолк и весь как-то осунулся,— Что я один то могу?

— А если не один?— Николай пристально смотрел ему в глаза.

— Я готов!— Олег сам удивился, откуда взялась у него решительность,— Что нужно сделать? Из пулемёта их перестрелять?

— Нет, не из пулемёта. Вы ведь завтра в караул на станцию заступаете? Ты на какой пост идёшь?

— Известно на какой,— усмехнулся Олег,— В пеший патруль вдоль составов. Эти то туда не пойдут. Там весь день ни присесть, ни покурить. Там и у начальства на виду и цистерны с бензином с одной стороны, да эшелон со снарядами с другой.

— А напарник кто?

— Так Сашка Бреев. Мы завсегда с ним вместе.

— А он как?— Николай покачал перед собой ладонью с растопыренными пальцами.

— Он так же как и я всех этих ненавидит.

— Надёжный, значит? Веришь ему?

— Верю,— решительно сказал Олег,— Он меня от смерти спас.

— Ну тогда, как стемнеет, приходи к мастерским. Там тебе скажу что надо делать.

К мастерским Олег пришёл не один. Он привёл своего друга Сашку, которому ещё днём всё рассказал.

— Я так и думал, что вы вдвоём придёте,— раздалось из темноты и к ним вышел Николай.

— Мы это...мы готовы...,— хрипло произнёс Олег и посмотрел на друга. Сашка быстро закивал головой.

— Ну тогда слушайте, что нужно сделать. Когда выйдите в патрулирование, нужно будет вот эти вот штуки ровно в полдень подложить под цистерну с бензином в середине состава,— Николай нагнулся и поднял с земли две железные цилиндрические коробки от противогазов. Только, судя по тому, как он их держал, в них было что-то более увесистое, чем противогаз,— Это мины. Нужно открыть крышку, вот так,— он продемонстрировал,— и зажечь вот этот шнур. У вас будет две минуты на то, чтобы убежать. А если дёрнуть вот за это колечко, то взрыв произойдёт сразу. Но это на крайний случай. Так как, вы готовы?

— Мы всё сделаем как надо,— каким-то не своим, а твёрдым и решительным голосом ответил Олег. Если бы кто видел его в этот момент со стороны, то не узнал бы. Куда подевался тот всеми унижаемый и вечно забитый