Картер достал штопор. Откупорил бутылку, поставил на стул. Вытащил газетный сверток, развернул – внутри оказался бокал, который он и водрузил рядом с бутылкой.

– Красному вину надо восемь минут подышать, – объявил Картер, разглядывая свои ногти. – Бура несколько раз показывал мне этот тайник. Он им очень гордится. – Он правой рукой повернул диск – легко, словно ребенок, вращающий волчок. Его синие глаза были устремлены не на сейф, а на Карло. – Бура никогда не подпускал меня настолько близко, чтобы я видел, какую он комбинацию набирает – вероятно, считал, что ничем при этом не рискует. – С этими словами Картер нажал ручку и открыл дверцу. Послышалось легкое гидравлическое шипение. Карло смотрел на него, оттопырив нижнюю губу.

Картер налил себя вина, посмотрел на часы и нахмурился.

– Я думал, это займет шесть минут, но… – Он приподнял бокал, словно салютуя Карло, и бросил взгляд на сейф. Слова, казалось, застряли у него в гортани.

– Зараза!

– Шеф? – Карло был уверен, что ослышался.

Картер смотрел в сейф. Он поставил бокал.

– Что? – Карло отошел от щелочки и заглянул Картеру через плечо. – Хм, там еще один сейф.

Внутри действительно был второй сейф, поменьше, вмурованный в первый.

– Бура, – прошептал Картер, – где ты раздобыл «Олсон»?

– А в чем дело?

Картер поднял ладони и застыл. Он буквально затаил дыхание. Карло глядел то на шефа, чье лицо медленно багровело, то на сейф.

Смотреть было, собственно, не на что: простая металлическая дверца с грубым рельефом из дубовых листьев. Слева располагалась ручка, справа диск, сверху – старомодного вида эмблема, название модели на знамени, обрамленном канделябрами.

– Отлично. – Картер одним глотком выпил вино. – Мы вляпались.

– В нем не слышно, как щелкает механизм?

– Это наименьшее из наших затруднений.

– Стетоскопа не прихватили, а?

– Стетоскоп для взломщика – вроде волшебной палочки для фокусника. – Картер достал из кармана маленький кожаный блокнот и принялся перелистывать страницы, исписанные его ровным чертежным почерком. Ведя пальцем по колонкам цифр, он начал объяснять, в чем затруднение. Вскрытие сейфов – красивая легенда. Если не взрывать его динамитом, то весь вопрос упирается в терпение и теорию вероятностей.

– Сейфы не обидчивы. Если ввести неправильную комбинацию, ничего плохого не случится. – Он покачал головой. – И как правило, до этого дело не доходит. Большинство людей покупают очень дорогие сейфы и никогда не меняют фабричные установки. – Помахал блокнотом. – Здесь записаны известные мне установки. «Олсон», разумеется, норвежская фирма. Вот оно. По серийному номеру можно установить, какие были заводские установки, потом заглянуть вот в эту таблицу. Значит, для этой модели установки пять, пятнадцать, двадцать. – Сглотнул, продолжая смотреть на диск. – «Шлаге» точно стоял на заводских установках, так что есть шанс…

Карло смотрел с той же терпеливой полуулыбкой, что и во время репетиций. В первую минуту ему бывало интересно, но как только дело доходило до подробностей, внимание улетучивалось.

Картер объяснил проще:

– Этот сейф создан для того, чтобы отвадить грабителей. Правильную комбинацию надо ввести с трех раз, не больше.

– А если перебирать дальше?

Картер не ответил. На самом деле, если какой-то идиот четвертый раз вводил в «Олсон» неправильную комбинацию, дверца раскрывалась сама по себе и склянка с серной кислотой падала на пластину, покрытую бертолетовой солью и сахаром. Взрыв уничтожал всё содержимое сейфа. Эта конструкция первоначально создавалась для русской знати, живущей в постоянном страхе, что семейные документы попадут в руки взбунтовавшихся крестьян. Сейчас такие сейфы заказывали в основном дипломаты из тех стран, где считается, что покончить с собой лучше, чем попасть в плен. В Америке они были запрещены: их не любили даже бутлегеры, которые часто открывали свои сейфы, будучи в изрядном подпитии.

– Будем надеяться… – Картер подался вперед и повернул диск на пятерку, – на лучшее. И на леность Буры. – Он повернул диск влево, на пятнадцать, затем вправо на двадцать. Где-то на огромных нестриженых газонах дважды прокричал павлин. Картер потянул рукоятку вниз. Ничего не произошло.

– Черт. – Он налил еще вина и отхлебнул. – Своего дня рождения Бура не знает, так что это исключается.

– Какое-нибудь счастливое число?

– Может быть, но Бура – человек сентиментальный. Он бы выбрал дату, которая ему что-нибудь говорит. – Картер щелкнул пальцами. – 16 марта 1875 года, день, когда к нему обратился Бог.

– Чего-чего?

– Карло, ты мне не помогаешь. – Картер повернул диск – на шестнадцать, потом на три, потом на семьдесят пять – больше, чем на пол-оборота. Взялся за ручку и сильно потянул ее вниз.

Ничего. Картер выпрямился, потянулся, вздохнул, сжал и разжал кулаки, сложил руки на груди. Потом заходил, разглядывая картины и фотографии на стенах, как в музее.

– Нужно третье число, – пробормотал он.

– Его день рождения? – быстро подсказал Карло.

Картер взглянул холодно.

– День рождения жены?

– Был женат дважды. Любил обеих.

– Шестнадцать минут, – заметил Карло.

– Это уже не важно. Нас так и так здесь не будет.

Карло прислонился к стене и стал вытаскивать застрявшее между зубов кукурузное зернышко. Картер несколько раз покосился на него, как будто он делает что-то дурное, поэтому Карло выпрямился и спросил:

– Могу я чем-нибудь помочь?

– Да. Вот слушай. К дому ведут две дорожки, одна спереди, другая сзади. Задняя расчищена, по ней обычно ходит Бура, но если девушки несут его в кресле, они иногда подходят с фасада. – Он точно объяснил, как дойти до холла, повернуть направо, подняться на один лестничный пролет – там будет маленький коридорчик, из которого видно обе дорожки до самого шоссе. – Иди быстро и возвращайся еще быстрее.

Карло отодвинул шкаф и легко, как танцор, выпорхнул в комнату. Лестничные ступени посередине часто скрипят, поэтому он ступал по самому краю выцветшей ковровой дорожки. Южные окна в холле третьего этажа смотрели на дорожку, ведущую к заднему крыльцу, северные – в сторону Четвертой авеню. Далеко за сплетением ветвей и осенней листвой неслись по бульвару грузовики и легковые автомобили.

И тут Карло увидел людей на дороге. Он быстро пересчитал. Девятнадцать человек: старик в инвалидном кресле, священник, остальные – женщины в капорах. Женщины стояли полукругом, священник говорил, тыча пальцем вверх. До них было примерно четверть мили.

Карло пулей сбежал по лестнице и влетел к Картеру, который сидел, положив на колени блокнот с заводскими установками.

– Сюда идут. – Карло описал, что видел.