— С такими возможностями, — голос Джерома невольно дрогнул, — почему она раньше не завладела миром?

Колдун усмехнулся в ответ.

— Еше успеет, братец, не сомневайся. Но знай одно. Лучше бы тебе было погибнуть от рук ее генерала. Когда прибудет королева, ты познаешь полную меру страдания, как учил меня наш отец. Ты уже мертв, братец. Большего тебе знать не нужно.

Джером мог бы еше долго пререкаться, хотя бы для того, чтобы вы ведать у колдуна еще какие-нибудь сведения. Но новоявленный брат завершил беседу.

— Я должен идти, — прошипел колдун. — Просто хотел повидаться и заверить тебя, братец, что все твои усилия бесполезны. Мы могли бы подружиться, но ты пошел за остальными, посчитав меня жалким червем, а не законным королем. За это я тебя презираю. Ты — гнилое семя. Если бы королева не желала сделать это сама, я давно бы тебя уничтожил.

Пламя посоха дрогнуло и погасло так же внезапно, как и загорелось. Колдун — брат Джерома Сорик — тихо покинул коридор темницы.

Джером хотел окликнуть его, но передумал. Язвительные слова колдуна только подтвердили ужасную истину, которую Джером начинал осознавать. Его друзья и мир, в котором они жили, погибли, порабощенные первобытным злом. Не важно, кто вел его за собой — человек, отравленный колдовством, или королева демонов. Все усилия и победы Джерома тщетны. О чем теперь беспокоиться?

Джером с печалью наблюдай за удаляющейся фигурой колдуна. Смерть стала лишь первым шагом для этого зловещего создания, некогда бывшего его братом. Теперь он обитатель преисподней. Несмотря на страх и гнев, Джером пожалел Сорика.

Колдун скрылся из виду. Железная дверь вновь скрипнула, и Джером остался наедине с мерцающим факелом.

* * *

Она слышала, как мерзкие существа скребутся в непроглядной темноте, словно крысы. Отвратительная вонь перебивала запахи пота и испражнений тех, кто разделил с нею заточение. Густая и склизкая грязь ощущалась даже языком. Она до сих пор чувствовала прикосновения сальных лап и острых ледяных когтей на своей коже, просто она не видела их. В остальном же она не переставала ощущать постоянное присутствие своих похитителей, неустанно следивших за пленниками, — лишнее напоминание, что пути к спасению нет.

Люди сидели взаперти уже более суток без пищи. Однажды им на головы вывернули обед — корзину черной вонючей жижи с горьким запахом желчи и грязную воду. Она ела то, что смогла отскрести от своей одежды и кожи, от пола и прутьев на потолке темницы только чтобы остаться в живых и подкрепить слабую, но негасимую надежду на спасение. Еще несколько человек попробовали сделать то же самое, но не смогли. Их тошнило. Большинство же и не пытались.

Она была одной из немногих, кто протянул так долго. Она попала в плен одной из первых и видела, как тысячами гибли невинные люди, не выдержав условий перехода. Молодым и старым приходилось шагать без отдыха, останавливаясь лишь на время, пока драконы разоряли очередной город. Есть и пить приходилось то, что было под ногами на изуродованной и выжженной драконами земле. Многим просто не хватало сил, и они отступали перед голодом, смертельной усталостью и болью.

Погибших в пути пожирали драконы. Пожирали и живых, когда те, споткнувшись, не могли подняться, или какого-нибудь ящера одолевал голод. Удивительно, но некоторые пленники до сих пор оставались живы. С каждой новой победой чудовищного войска на смену истребленным приходили новые люди. И все же общее их число постепенно, но неуклонно сокращалось.

Девушка осмотрелась, заглядывая в чужие лица. Ее знакомые давно исчезли в ненасытных глотках, и только она выжила, наблюдая, как приходили и пропадали люди. Сначала партианцы, потом мензойцы. В конце концов пленников пригнали сюда, в Крааген Кип — город, который девушка с детства знала по рассказам. Будто стадо овец, попавшее в лапы к волкам, они оказались запертыми в темной норе — в ямах для рабов и преступников. По дюжине человек сидели в камерах, которые, судя по имевшимся там кандалам, предназначались для троих. Тех, кому не хватило места, убили сразу. Для остальных же поход закончился, только легче никому не стало. Всех, без сомнения, ждала одна участь.

Она увидела грязного и обтрепанного мальчишку лет двенадцати. В его глазах угадывалась сломленная душа, лишенная последней надежды. От такой раны нет лекарства. Она постаралась напустить на себя уверенность и подбодрить мальчишку, но тут же почувствовала себя глупо, представив, как жалко это, должно быть, смотрится со стороны. Но в сердце ее продолжал теплиться огонь. Она решила выжить во что бы то ни стало и облегчить страдания людей. Знать бы только, с чего начать. Может быть, с мальчика? Найти способ унять его боль, если и не залечить, то хотя бы перевязать его раны…

Мальчик отвернулся. Пропащая душа.

Сердце Мариши Валур сжалось. Многие уходили от реальности, прятались в глубине призрачных грез в поисках фальшивого утешения. А она никак не могла укрыться от кошмарных образов и почему-то чувствовала себя виноватой. Ее учили врачевать, и она не могла смотреть спокойно, как страдают люди. Девушка думала, что успела повидать любые телесные ранения и увечья, которые только способен вынести человек. Но никто не подготовил ее к самому страшному. Это казалось непостижимым. Она твердила себе, что это просто сон. Но кошмар не рассеивался, и Мариша вновь и вновь оказывалась в аду.

Девушка сопротивлялась желанию залезть рукой под одежду. Она не могла решиться открыть людям, откуда черпала силы, чтобы остаться в живых. Даже тем, кто уже считал себя мертвецами, хотя легкие их все втягивали мерзкий воздух.

Несчастные не перешептывались между собой из страха привлечь драконов. Они надеялись умереть раньше, верили, что когда зубы и когти начнут рвать плоть, тела их уже остынут. Единственное, на что оставалось уповать — не быть съеденным заживо и не чувствовать, как рвутся твои мышцы и хрустят кости.

Девушка притянула к груди колени и обхватила их руками, будто напуганный ребенок. Люди в темной мрачной камере точно так же прижимались друг к другу, но совсем не из-за холода. Вокруг сгустился мрак.

Внезапно темнота отступила в углы камеры, вслед за слабым лучом света послышался шорох шагов. Сощурившись, Мариша подняла глаза. Остальные замерли от страха.

Драконьи морды показались за решеткой, и люди отпрянули в испуге. Драконы остановились. Свет стал ярче, и вслед за ящерами появился человек. Посох в его руках удивительным образом сиял, не испуская дыма. Мариша изумленно смотрела на незнакомца. Что делал этот человек среди драконов?

Незнакомец некоторое время разглядывал пленников. На его бледном лице не отражалось ни единого чувства.

— Уведите.

Драконы сняли засов, открыли тяжелую железную решетку и потянули лапы за теми, кто, затаив дыхание, вжался в пол темницы. Люди тихо стонали, но позволяли драконом поднять себя на ноги и шли по невысоким земляным ступенькам.

Мариша отказалась. Она забилась в угол, притворившись, будто не слышит гневного шипения ящеров. Желтые глаза незнакомца впились в нее. Что-то в его взгляде подсказало Марише, что пришла смерть. Но раз уж спасения больше нет, девушка решила по крайней мере не идти покорно навстречу гибели.