— Когда я первый раз сменил тело, то долго не мог рисовать. — Сергей поспешил прояснить важную для него тему. — Получается, что во мне не было Духа?

— Именно, — кивнул Каин. — Мы становимся собой, когда к нам возвращается Дух. А это может произойти только с Божьего соизволения. Менять тела можно, но к этому надо подходить с величайшей ответственностью. А заняв новое тело, должно помолиться Богу о том, чтобы простил тебе этот грех. Ибо смена тела все равно остается грехом, и это надо понимать.

— Я понимаю, — согласился Сергей. — И все равно это звучит как-то коряво — Бог и магия.

— Возможно, дело в неудачности термина «магия», — улыбнулся Каин. — Я так вообще предпочитаю говорить о волхвовании, мне это гораздо ближе. Именно волхвы были хранителями знания на Руси, именно от них берет начало наша магическая линия. Можно даже проследить, как постепенно стирались грани между некоторыми терминами. Так, путь с Богом выражали ведуны и ведуньи, путь Сатаны — колдуны и ведьмы. Но постепенно точный смысл терминов растворился, они перестали отражать истину. Поэтому не стоит придавать словам слишком большое значение. Можно называться магом или ведуном, ведьмой или ведуньей — вопрос не в названии, а в том, что за всем этим стоит. Как говорил Лис, зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь. То же самое можно сказать и о словах. Слова дают направление, но не понимание. Нужно всегда слушать свое сердце, лишь оно может подсказать правильный выбор.

— Но ведь церковь, если мне не изменяет память, боролась с волхвами? Кажется, их даже сжигали.

— Сжигали, — согласился Каин. — А почему? Потому что народ шел за волхвами, а не за служителями церкви. Именно волхвы несли мудрость тысячелетий, именно они давали народу то, чего не могли дать новоявленные проповедники. Но Русь все равно крестили, волхвов объявили вне закона. Казалось бы, старой вере конец, но истина всегда находит дороги к людским сердцам. Произошло то, чего меньше всего можно было ожидать, — пришлая вера органично слилась с верой языческой. Люди приняли православие, уловив в нем отблеск истины, и дополнили его своим сокровенным. До сих пор на Руси живут языческие праздники — например, день Ивана Купалы. Мы взяли чужое и сделали его своим. И разве можно теперь отделить Православие от Руси, назвать его чем-то нам чужеродным? Ни в коей мере. На сегодняшний день именно русское православие несет в себе один из немногих оставшихся в мире лучей истины. Зайди в любой храм, и ты почувствуешь его теплую светлую ауру. Или возьмем иконы — ведь далеко не случайно западный мир так охоч до них. Почему, спрашивается? Да потому, что наши иконы — это окна в мир горний, они исполнены Духа. С чего бы Папе Римскому столько лет хранить в своей опочивальне спас иконы Казанской Божьей Матери? Да потому и хранил, что она несет свет. Опять же, далеко не случайно именно Божья Матерь является хранительницей нашего народа. Еще до крещения на Руси существовал культ Роженицы, люди боготворили женское начало. Появилась Богоматерь, и люди полюбили ее всем сердцем, признали своей хранительницей и заступницей. А почему? Да потому, что не была она им чужой. Нигде в мире не почитают Богоматерь так, как у нас. Православная вера действительно ведет к свету, ведет к истине. Она учит смирению и покаянию, учит любви к Богу и к ближнему. И в этом ее великая сила… — Каин ненадолго замолчал, его глаза лучились светом.

— Но как знание одного языка не исключает знания других, — продолжил он, — так и православию не должно замыкаться в раз и навсегда установленных рамках. Православие ведет к миру горнему, но как быть с миром этим? Как жить человеку, если на него постоянно сыплются горести и невзгоды? Можно считать, что это Господь дает нам испытания. Но стоит ли нам все перекладывать на плечи Господа нашего? Если человек пойдет через дорогу на красный свет и угодит под машину, то разве виновен будет Бог в этом несчастье? И не глупость ли нашу, наше незнание надо будет винить в происшедшем? А ведь мир полон таких дорог. И что плохого в том, что человек разберется в управляющих этим миром законах? Что плохого в том, если он познает окружающую его реальность и использует эти знания во благо мира? Использует их не по самости своей, но с Божьего позволения? Можно укрыться в монастыре, посвятив себя Богу. А можно жить в гуще событий, работая на благо этого мира. Какой путь угоднее Богу? Ведь и в Библии сказано: «Вера без дел мертва».

— Но вы ведь сами не любите вмешиваться в то, что происходит в этом мире? — Сергей не мог упустить случая задать этот вопрос.

— Сорока натрещала? — Каин понимающе взглянул на Татьяну, та с невинной улыбкой демонстративно пожала плечами. — Вопрос не в том, вмешиваться или нет. Вопрос в том, как это делать. Если человек не осознает всей сложности протекающих вокруг него процессов, если он вламывается со своей добродетелью всюду, докуда может дотянуться, то что принесет он этому миру? Возьмем хоть нашу Татьяну. — Каин строго взглянул на девушку. — Я годами пытался отучить ее от глупой самости, а что в итоге?

— А что в итоге? — спросила Татьяна, с интересом глядя на Каина.

— А в итоге то, что мне раз за разом приходится подчищать твои хвосты, — ответил Каин. — Вспомни ту девочку в поезде. Ну?!

— Девочка в поезде? — Было видно, что Татьяна искренне удивлена. — Ну а там-то я что плохого сделала? Я же ей зрение выправила, от очков ее дурацких избавила. Что в этом плохого?!

— Плохое в том, что ты все еще не научилась смотреть за грань того, что видишь. Ты исправляешь девочке зрение, но не видишь, к чему это приведет. Рассказать тебе ее путь? — Каин испытующе взглянул на девушку. — Не вмешайся ты в ее жизнь со своей глупой добродетелью, и из нее получился бы замечательный историк. Она встретила бы любимого человека, родила бы детей, мальчика и девочку. В ее жизни были бы беды и радости, но в целом она прожила бы достойную и счастливую жизнь. А что мы имеем после твоего вмешательства? Нет больше уродливых очков, девчушка вырастает в красивую девушку. Она сознает свою красоту, и это превращает ее в совершенно никчемного человека — она считает, что уже за одну красоту ее перед ней должны раскрываться все двери. Рассказать тебе, чем это все закончится? Она решит выйти замуж за очень известного и богатого бизнесмена, все будет именно к этому и идти. Но незадолго до свадьбы она по глупости своей девичьей забеременеет от случайного человека. Попытается тайно сделать аборт в подпольной шарашке, в результате чего умрет от потери крови. Вот такую судьбу ты ей уготовила. — Каин внимательно смотрел на Татьяну, ожидая ее реакции.

Татьяна не ответила. Она смотрела в пол, опустив глаза, было видно, что ей не по себе.

— Но откуда вы можете знать, что с ней будет? — спросил Сергей. — Ведь это невозможно знать наперед.

— Возможно все, — ответил Каин. — Будущее существует здесь и сейчас, надо только уметь его увидеть. Я могу проследить судьбу любого человека, для меня в этом плане не существует тайн. Другое дело, что я стараюсь этого не делать. Подобное знание — это тяжкое бремя и большая ответственность. Во всем должна быть мера. Именно поэтому я сотни раз говорил Татьяне: не вмешивайся в окружающий мир, если на то не будет Божьего соизволения.