Палестине, они уже успели возбудить тревогу среди арабских националистов. Возмущаясь централизмом младотурок, арабские патриоты из пале­стинских эффенди, богатых землевладельцев, сговаривались со сво­ими соплеменниками в Сирии, Египте и Аравии о воссоздании арабс­кого халифата, некогда разрушенного османскими турками. Орга­низация панарабистов имела свой центр в Каире. Оттуда шла и аги­тация против сионизма, который оспаривал приоритет арабов в Па­лестине. В самой Хайфе издавался юдофобский листок «Кармель», призывавший мусульманских и христианских арабов к борьбе про­тив колонизации евреев. Это движение было предвестником той гро­зы, которая надвигалась на еврейский центр в Палестине после кри­зиса мировой войны.

§ 54 Рост американского центра

Со сказочной быстротой продолжал расти еврейский центр в Соединенных Штатах Северной Америки. Последние два десяти­летия XIX века загнали туда свыше одного миллиона евреев из России, Галиции и Румынии, а первые тринадцать лет XX века око­ло полутора миллиона. К началу мировой войны в Соединенных Штатах образовался больше чем трехмиллионный центр еврейства, самый большой после российского центра. Органически связанное с европейской родиной, американское еврейство чутко откликалось на все ее тревоги. Нигде кишиневский погром 1903 года не вызвал тако­го потрясения, как в Соединенных Штатах. Чувство жалости к не­счастным братьям и ненависти к их мучителям бурно прорывалось в сотнях митингов протеста в Нью-Йорке, Филадельфии, Чикаго и мно­гих других городах, в исступленных криках прессы, в призывах к организации помощи разгромленным и осиротевшим. На еврейское горе живо откликнулось и христианское обществе, и прежде всего правительство республики. Государственный секретарь Гей, еще не­давно разославший свою бичующую ноту по поводу угнетения ру­мынских евреев, отправил американскому послу в Петербурге Мак­Кормику телеграфный запрос, чем могут друзья в Америке помочь пострадавшим кишиневским евреям. Ответ посла, явно подсказан­ный правительством Плеве, гласил, что «по официальным сведени­ям нет никакой нужды и страданий в Юго-Западной России и всякая помощь излишня»; но американцы, имевшие основание не доверять официальным русским сведениям, собрали огромные суммы по­жертвований в пользу пострадавших. Комитет еврейского масон­ского ордена «Бней-Брит» составил петицию на имя царя Нико­лая II о необходимости положить предел гонениям на евреев. Под этой петицией было собрано в 36 штатах больше 12 000 подписей, среди которых значилось много имен парламентариев, губерна­торов, епископов и прочих влиятельных лиц. Президент респуб­лики Теодор Рузвельт согласился переслать петицию царю, но от русского правительства получилось сообщение, что такой доку­мент оно принять не может. По распоряжению Рузвельта листы петиции со всеми подписями были переплетены и переданы на хранение в архив государственного департамента, на вечную па­мять о том, как отозвалась американская республика на российс­кие зверства и как приняли этот отзыв русский царь и его прави­тельство.

Октябрьские погромы 1905 г. вызвали в Америке еще более гром­кие протесты. В траурной процессии по этому поводу (4 декабря) двигалась по улицам Нью-Йорка стотысячная масса; в некоторых христианских церквах по пути шествия раздавался траурный коло­кольный звон. Вашингтонский конгресс в обеих своих палатах при­нял единогласно следующую резолюцию: «Народ Соединенных Шта­тов, встревоженный ужасающими известиями об избиении евреев в России, выражает свое сердечное сочувствие всем, пострадавшим за свое происхождение и религию». Резолюция была утверждена прези­дентом Рузвельтом только 26 июня 1906 г., после кровавого погрома в Белостоке, показавшего, что дикие расправы возможны и в кон­ституционной России во время парламентской сессии. Напуганные тревожными слухами из России, ранее устроившиеся в Америке эмиг­ранты посылали своим семьям на бывшей родине пароходные биле­ты («шифскарты») с приглашением немедленно выехать в Америку. Наступила эмиграционная горячка. Между портами Либавы, Гам­бурга и Нью-Йорка тянулась цепь океанских пароходов, перепол­ненных женщинами, детьми, стариками, отправлявшимися в Но­вый Свет. За четыре года погромов, революции и контрреволю­ции (1903-1907) из России выехало в Америку больше 400 000 эмигрантов. Невозможность устроить всех в переполненном Нью-Йорке и других восточных штатах заставила американских опе­кунов иммиграции учредить «Removal Office» для расселения эмиг­рантов по менее населенным юго-западным штатам республики (см. выше, § 48).

В это время в умах еврейских политиков в Америке созрела мысль о создании постоянной организации для защиты интересов еврейства в Восточной Европе. В ноябре 1906 года образовался в Нью-Йорке «Американско-еврейский комитет» (American Jewish Committee), открывший потом ряд отделений в других больших го­родах республики. В президиум и исполнительное бюро комитета вошли судья Меир Сульцбергер (президент организации), нью-йор­кский банкир-филантроп Яков Шифф, председатель «Еврейского исторического общества» Сайрус (Cyrus) Адлер, популярный адво­кат Луи Маршал, нью-йоркский раввин-сионист Л. Магнес и быв­ший посол в Турции Оскар Штраус. Задача новой организации была определена коротко: «Препятствовать нарушению гражданских и ре­лигиозных прав евреев и облегчать положение преследуемых». Не имея возможности прямо влиять на русскую политику, «Американо­еврейский комитет» прибег к одному способу косвенного воздей­ствия, который, хотя и не облегчил положения евреев, принес им большое моральное удовлетворение. Комитет поставил на очередь «паспортный вопрос», который привел к активному заступничеству

Соединенных Штатов за права своих еврейских граждан в России, а косвенно — и за евреев вообще в стране бесправия.

С давних пор между Вашингтоном и Петербургом шла дипло­матическая переписка о правах американских подданных еврейской национальности, которые во время своего приезда в Россию подвер­гаются там установленным для евреев ограничениям в праве пере­движения и торговли. Отношения между обоими государствами ре­гулировались старым торговым договором 1832 года, который уста­новил равенство сторон при переезде из одной страны в другую, без различия исповеданий. Америка соблюдала этот принцип, давая при­ют сотням тысяч русских подданных, Россия же грубо нарушала его по отношению к еврейским гражданам Америки. Последних пуска­ли в исключительных случаях, с особого разрешения русского мини­стерства иностранных дел только для кратковременного пребыва­ния в «черте еврейской оседлости», так что свободный американс­кий гражданин сразу лишался свободы передвижения и других эле­ментарных прав. В вашингтонский конгресс часто вносились пред­ложения, чтобы правительство республики решительно потребова­ло от России отмены этих оскорбительных ограничений; но послы Соединенных Штатов в Петербурге неизменно доносили в Вашинг­тон, что добиться уступок в еврейском вопросе нет надежды. Рус­ское правительство особенно упорствовало в данном случае потому, что имело основание опасаться, что в случае признания «американс­кого паспорта» бывшие эмигранты из России, натурализованные в Америке, будут возвращаться на прежнюю родину в качестве равно­правных людей; вдобавок неудобно было довести до абсурда рус­скую политику тем, что иностранные евреи будут пользоваться пра­вами, которых нет у туземных евреев.

Так тянулось дело до 1910 года, когда Американо-еврейский комитет поднял в Соединенных Штатах агитацию против поведения русского правительства. В январе 1911г. Союз американско-еврейс­ких общин (Union of American Hebrew Congregations) принял и пере­дал президенту республики резолюцию с требованием расторгнуть торговый договор с Россией, грубо нарушающей права американ­ских граждан и тем умаляющей