скоро втянулась и Италия, прервала этот процесс нацио­нального возрождения.

Между тем как многие из новых национальных марранов сбрасывали маску ассимиляции, среди потомков старых религи­озных марранов в разрушенном углу диаспоры началось броже­ние, которое может вернуть еврейству оторванную его ветвь. В Португалии до революции 1910 года, превратившей страну в свободную республику, существовала маленькая еврейская коло­ния, образовавшаяся в XIX веке преимущественно из выходцев из Гибралтара, Марокко и других североафриканских стран. Еврей­ская община в Лиссабоне насчитывала около ста семейств и име­ла полулегальную синагогу. В силу новой республиканской кон­ституции некатолики получили свободу публичного отправления своего культа, а католикам предоставлялось право перехода в дру­гую религию. Это открывало широкую перспективу перед теми потомками марранов XVI века, которые под католическою мас­кою сохранили еще в тайне некоторые традиции и обычаи иудей­ской религии. Такие «крипто-иудеи» оказались в городах Опор­то, Браганца, Бельмонте и некоторых других. Привыкшие в ряде поколений скрывать свои иудейские обычаи, они не сразу откры­вали свое происхождение, но некоторые решились сбросить мас­ку и стали побуждать к этому родных. Накануне мировой войны один из них, капитан Баррос Басто, повел энергичную пропа­ганду в этом направлении. Вскоре он нашел помощника в лице польского еврея Самуила Шварца из Лодзи, который, занимая должность горного инженера в португальской провинции, сбли­зился с марранами и изучил их быт. После войны в Опорто уже образовалась под главенством Барроса Басто община из обращен­ных в иудейство марранов.

§ 52 Румыния, новая Турция и Балканская война

Вторая после России юдофобская страна в Восточной Европе, Румыния, и в начале XX века продолжала ту политику, которой она держалась с тех пор, как ей удалось посредством переименования туземных евреев в «иностранцев» обмануть Европу и нарушить пункт Берлинского трактата о равноправии граждан (§ 27). Эта хитрая вы­думка давала румынским правителям возможность угнетать триста тысяч евреев, доводить их до крайних пределов унижения и беспра­вия. Система гнета все более совершенствовалась и усложнялась. Пос­ле того как у евреев были отняты самые доходные торговые промыслы, решено было отнять у них и свободу ремесленного труда. В 1902 г. был издан закон, разрешающий заниматься ремеслом лишь тем иностранцам, которые представят доказательство, что и на их ро­дине румынам дозволены такие же занятия. Так как евреи, фиктив­ные иностранцы, не могли представлять такие «доказательства вза­имности» от своего несуществующего государства, то правительство разъяснило, что будут допускаться к занятию ремеслом лишь те из них, которые удовлетворяют следующим условиям: если они дока­жут, что их родители родились в Румынии и никогда не состояли в иностранном подданстве и что они сами не уклонялись от воинской повинности; таким лицам разрешалось в течение года возбудить хо­датайство о натурализации. Было ясно, что эти условия равносиль­ны отказу: очень многие из стариков были уроженцами Южной Рос­сии, а родившиеся в старых княжествах Молдавии и Валахии при турецком режиме редко регистрировались; ходатайства же о натура­лизации крайне редко удовлетворялись парламентской комиссией. Еврейские ремесленники опубликовали воззвание, полное отчаяния: «Мы родились в Румынии, но мы объявлены иностранцами. Наше положение гораздо хуже положения действительных иностранцев, ибо мы лишены всякой защиты. Мы — парии, которых всякий мо­жет эксплуатировать. Румынами нас признают лишь тогда, когда нас сдают в солдаты или берут с нас налоги. Нас выгнали из деревень, а теперь находят, что нас слишком много в городах. Мы хотим жить по человечески, и если здесь это невозможно, то будем искать друго­го места, где можно добиться хлеба и свободы».

Правительства европейских держав, подписавших Берлинский трактат, давно уже перестали реагировать на румынские издеватель­ства над этим международным актом, и только правительство Аме­риканских Соединенных Штатов было тронуто воплями гонимых с берегов Дуная. Президент Теодор Рузвельт имел искреннее же­лание заступиться за евреев, но к прямому вмешательству не было официального повода, так как Соединенные Штаты не были в числе сигнатаров Берлинского трактата. Пришлось поэтому идти окольным путем. В сентябре 1902 г. американский статс-секретарь Гей (Нау) разослал представителям Соединенных Штатов при ев­ропейских правительствах циркулярную ноту с предложением воз­действовать на эти правительства, чтобы они побудили Румынию исполнить свое обязательство об эмансипации евреев. Косвенное вмешательство американской республики объяснялось в этой ноте тем, что Америка страдает от наплыва бедных эмигрантов из Ру­мынии, падающих бременем на общество, но тут же указывалось, что главный мотив заступничества есть желание помочь жертвам насилия. Нота была написана в благородном тоне, от которого уже давно отвыкли в Европе: «Уроки истории и опыт нашей на­ции показывают, что евреи обладают в высокой степени умствен­ными и нравственными качествами сознательных граждан. Вся­кая группа иммигрантов может рассчитывать на радушный при­ем на нашем берегу, если только они прибывают подготовленны­ми физически и умственно к борьбе за существование. Но если они являются сюда как выброшенные из другой страны, разоренные физическим и моральным гнетом и нуждающиеся в общественной благотворительности, то такая иммиграция уже теряет существен­ные качества, делающие переселение вообще полезным и прием­лемым... Наше правительство не может быть молчаливым зри­телем такой международной несправедливости, какая соверша­ется в Румынии. Оно вынуждено протестовать против обраще­ния с евреями в Румынии не только потому, что от этого про­истекает вред для нашей страны, но и во имя гуманности». На протест великой республики не откликнулись, разумеется, ни Россия, учительница Румынии по части юдофобии, ни союзная с Россией Франция; молчали и державы Тройственного союза. Англия, видя равнодушие континента, решила, что сепаратное вмешательство в румынские дела не достигнет цели. Тем не менее окрик из-за океана был услышан в Румынии и заставил ее правителей на время присмиреть. Чудовищный закон о ре­месленниках-иностранцах не применялся к евреям, и вообще ярость репрессий утихла на несколько лет.

В 1907 году на румынских евреев обрушилась большая катаст­рофа, связанная с поднявшимся в стране аграрным движением. По­рабощенное боярами-помещиками крестьянство восстало против своих притеснителей и сначала пошло по линии наименьшего сопро­тивления: против евреев, живших в деревнях Молдавии. Как в Укра­ине времен Хмельницкого, арендаторами в имениях многих бояр состояли евреи, у которых владельцы взимали высокую арендную плату и тем заставляли их быть соучастниками в эксплуатации крес­тьян. На этих арендаторов обрушилась первая ярость восставших. Избивали и грабили сначала арендаторов в деревнях (март—апрель 1907 г.), а затем и евреев вообще в соседних городах и местечках. Что­бы отвести от себя грозу, бояре и кровно связанные с ними агенты правительства на местах прямо направляли бунтующую толпу на евреев. Префекты Ботошан и других городов вели в своих округах открытую погромную агитацию, а низшие полицейские агенты и сол­даты часто присоединялись к громилам. В Молдавии было разорено несколько