– Нам хорошо заплатили. И мои парни станут их уважать сильно больше.

Я кивнул, хотя сам испытывал в этом некоторые сомнения. Вряд ли всем понравится тот факт, что между Джоном Растяжкой и обычными грызунами может устанавливаться психическая связь.

Надо придумать какую-нибудь удобоваримую, приемлемую для всех легенду.

– На улице сказали, ты хотел со мной поговорить.

– Да, сообщить: что-то там внизу случилось. Вдруг. Серьезное.

– Минут двадцать назад?

– Да.

Я рассказал ему все, что видел. Синдж оживленно кивала в подтверждение моего рассказа.

– Боюсь, – заметил Джон Растяжка, – жуки, что остались, ушли все.

Я попробовал на нем свой излюбленный прием с заламыванием брови. На хорошеньких женщин действует безотказно. Почти. Крысюк воспринял это как просьбу изложить все немного подробнее.

– Как по хлопку. Жуки просто взяли и убежали.

Вот загадочка для Покойника.

– Значит, работа выполнена?

Жаль, крысюки не умеют смеяться. Джон Растяжка явно посмеялся бы, если мог.

– Почти, наверное. Но ты не разобрался пока с привидениями.

– Привидения тебя не должны волновать. Твое дело жуки.

– Чтобы заниматься жуками, надо, возможно, разобраться сначала с привидениями.

– У тебя проблемы с привидениями?

– Нет. Но я слышал, рабочих сегодня нет из-за привидения.

– Э… ладно, поговорим по дороге. Здесь на сегодня все. Надо уезжать, пока стража не вернулась.

А ведь они наверняка вернутся. Они такие – всегда возвращаются.

Наверняка они уже выяснили, что сыночка миссис Гаррет видели в радиусе мили от места общественного волнения. И собственно, в некотором роде он сам в этом виноват. Точнее, он-то знал, что виноват не он, только не хотел обсуждать этого с ребятами из Стражи.

С учетом обстоятельств Джон Растяжка и его команда засуетились в буквальном смысле как крысы. Нельзя сказать, чтобы они отзывали сородичей-охотников с особенным энтузиазмом. Однако ни один не забыл прихватить на память по меньшей мере по одному здоровенному дохлому жуку.

– Хороший обед получится, – объяснила Синдж.

В свое время мне приходилось питаться и тропическими жуками – чтобы выжить. Не могу сказать, чтобы это потрясло меня как гурмана. Но о вкусах не спорят. Особенно разные расы. Находятся даже такие, что считают вкусными людей.

– Еще бы нам удалось найти немного личинок, и будет совсем хорошо.

– Правда?

25

Я с облегчением перевел дух, когда Плеймет натянул поводья перед моим домом. Он не стал задерживаться – высадил нас и поспешил дальше. Подозреваю, его приводила в ужас мысль о том, что он увидит, вернувшись домой.

А может, он узнал от кого-то, что Старые Кости проснулся, и ему не хотелось, чтобы тот шарил по самым его сокровенным мыслям. Или еще чего. Странные они, эти люди.

Мы с Синдж, Тинни и Плоскомордым направились в дом. Джон Растяжка тащился следом. Ему не хотелось, но он решил, что разделаться с работой лучше, пока все еще свежо в памяти.

Что же касается Плоскомордого, он надеялся на то, что его накормят. Я начал подозревать, что у мистера Тарпа не все благополучно с делами. Впрочем, сам он в этом ни за что не признался бы.

Спустя две минуты на улице не осталось ни единого намека на то, что в моем доме кто-то живет, – не говоря уже о том, что кто-либо здесь мог бы замышлять нечто оскорбительное для тех, кого младший королевский братишка Руперт поставил охранять закон и порядок.

Я захлопнул и запер дверь. Не сомневаюсь, что один из жильцов миссис Кардонлос в доме через один от моего отметил это.

У меня был повод поторапливаться, тем более что в стене у двери слышалось недовольное жужжание.

– Что это? – спросила Тинни.

– Должно быть, пикси просыпаются, – ответил я и на всякий случай поинтересовался, не проголодался ли кто. Глупый вопрос.

Синдж уже проскочила на кухню проверить, что там готовит Дин. В воздухе пахло чем-то этаким, интригующим. Значит, Покойник разбудил старину Дина при нашем приближении. Сам Дин уже тащил с кухни поднос с кружками и кувшином. Синдж отнесла его в комнату Покойника.

– Суп будет готов через десять минут, – доложила она.

Так оно и оказалось. Почти. Не суп, а пюре – Дин объяснил, что это тот же суп, только сваренный не на воде, а на сливках.

Джон Растяжка пообщался с Покойником. Потом король крысюков осушил вторую кружку и ушел домой. Даже Пулар удивилась тому, что он сам, добровольно ушел оттуда, где дают халявное пиво.

– О чем это вы? – спросил я, стараясь не замечать откровенного разочарования Плоскомордого обедом.

«Он пережил сегодня изрядный стресс. И поскольку он умен, то подозревает, что впереди его ждет много неприятностей».

– Ты тоже так думаешь?

Тинни, заметил я, оценила суп-пюре не намного выше, чем Плоскомордый. Надеюсь, это не совсем уж разобьет Дину сердце.

Покойник поделился со мной информацией, которую почерпнул в сознании Джона Растяжки. На этот раз схема мира, лежавшего под зданием театра и всем кварталом, сделалась яснее – насколько такое вообще возможно, если пользоваться представлениями крысюка, способного читать крошечные мозги обычных крыс. С позиций якобы разумной прямоходящей обезьяны это не слишком просто. Во всяком случае, перевести эту информацию в нечто, что могло бы усвоить мое жалкое человеческое сознание, Умнику так до конца и не удалось.

– И что мы в конечном счете имеем? – спросил я у воздуха.

Плоскомордый, недовольно бурча что-то себе под нос, опрокинул очередную кружку. Домой он, похоже, совсем не собирался. Уж не остался ли он без квартиры? Чего доброго, начнет проситься на ночлег по знакомым…

Тинни собрала тарелки, ложки и унесла на кухню. И не вернулась. Я слишком вымотался, чтобы решить, намек ли это, или она тоже очень устала, чтобы продолжать пить и думать.

«Лазутчик Фельске. Шпион. Из того, что я почерпнул в мозгу у мистера Тарпа, представляется весьма маловероятным, чтобы кто-то воспользовался его талантами с целью следить за твоими действиями».

Я вздохнул. Ну никакого уважения. Впрочем, если Синдж права, так оно и было.

– Должно быть, это сопляки, с которыми водит компанию Кип Проуз. Кто-то на Холме, наверное, хочет присматривать за ними. В конце концов, огромные жуки и все такое. Это может обернуться чем-то не менее серьезным, чем сотворение крысюков.

«Сильно сомневаюсь. Не могу представить себе разумного насекомого. Но ты прав. Фельске, скорее всего, работает на кого-то, интересующегося колдовством, вовлеченным в процесс усовершенствования этих насекомых. Так вот. Мы достигли момента, когда наилучшим следующим ходом для тебя было бы отловить этого мальчишку Проуза и доставить его сюда».

– Я плохо представляю себе, чтобы он добровольно согласился. Но мне все