Бегемотик в этот момент не мог даже ничего ответить по понятной причине срывающегося и выдающего его сразу голоса. Поэтому раза с третьего подобной припожарки он вынужден был придумать великолепный трюк выводящий Валерона окончательно из себя. Акселерат, энергично используя все преимущества своих тактико-технических характеристик поворачивался с боку на бок отвергая при этом под скрип кровати выдвинутые против него обвинения. А верхний ярус хлипкого шконаря при этом богатырском повороте совершал колебание чуть не на полметра от стены и злобный сосед, вцепившись обеими руками в своё ложе начинал в панике орать что чуть было не упал со своего места, оскорблять и угрожать смышлёному проказнику.

Благодаря своему несносному характеру Валерон обрёл достаточное количество недоброжелателей в доме и поэтому Доктору как старшему брату очень редко доводилось вмешиваться спросонья в эту гнилую «базаргу»350 – всегда находился кто-нибудь растревоженный ото сна языкатый и готовый снять злыдня с пробега. Со временем их ночные баталии стихли. Толи Бегемотик стал шалить по ночам аккуратнее что само по себе было маловероятно, толи Валерон стал терпимее не желая цапаться на ночь с соседями по дому или просто боялся слететь с пальмы в результате «разворота обиды».

Конечно, мальчишке было тяжеловато среди взрослых не особо церемонящихся с ним людей. У него были попытки завязать отношения с близким по возрасту Чаплином, но Глеб, посчитав их дружбу вредной для выздоровления запретил им общение. Бывали у Бегемотика периоды тоски по как ему тогда казалось любимой девочке, но в этом вопросе с ним больше занимались Гемба и Булка, уже «отспикерившая» и начавшая ездить к тому времени сюда на постпрограмму. Док не умел и не хотел учиться вытирать ему сопли поэтому ограничил свои обязанности его успеванием по программным дисциплинам, объяснял ему тонкости правил и взаимоотношений контингента в деревне и не позволял его никому обижать необоснованно по беспределу.

Ну как и в обычной жизни ребёнок в доме – это хлопоты! А Бегемотик всё-таки был хоть и очень крупным, но тем не менее ребёнком. Он изо всех сил старался понравиться окружающим и в его случае очень ярко проявлялась общая черта всех зависимых людей делать всё на оценку. Приступая к любому новому делу, Вундеркинд подолгу и с подробностями узнавал за все возможные нюансы предстоящего занятия. А затем действуя максимально приближенно к услышанным рекомендациям он пытался наиболее точно воспроизвести некий ложный идеал, нарисованный его больной фантазией. Чем бы Акселерат не занимался писал ли работы, подметал ли пол в инструменталке, стирал ли бельё в бане он очень остро нуждался в положительной оценке результатов своей деятельности и очень остро переживал критику совершенно не умея прятать свою детскую непосредственность.

Следующим способом расположить к себе новых знакомых, а в особенности тех из них кто, по его мнению, мог влиять на его личное благополучие и был к нему лоялен была неприкрытая неумелая лесть. И если на каком-то этапе эта лесть в неуклюжем исполнении Бегемотика вкатывала или как минимум забавляла Доктора и Боцмана, то наступил момент, когда два старых друга начали осаживать «расчувствовавшегося и попутавшего все берега»351 сына полка. А для тех, кто, по мнению Малыша, мог повлиять на его личное благополучие, но не был к нему лоялен он использовал безотказный инструмент нарка из «поколения Пепси» – Вундеркинд покупал дружбу в кредит суля золотые горы. Так Беку жестокому и беспринципному дельцу, метившему в волонтёры и занимавшему далеко не последнее место в неофициальной табели о рангах среди домочадцев, он рассказывал о каком-то несусветном кладе соли под берёзкой оставшимся у него с хороших дел и обещал с ним щедро поделиться в будущем.

Конечно же все эти детские наивные хитрости молодого карасика были всем видны ну и спрос с него был как с нашкодившего ребёнка, что опять же сильно задевало, например выздоравливающего на все бабки Валерона. Поэтому им с Валероном для укрощения зависти последнего как-то назначили одинаковые последствия в виде разрисовки всего тела маркерами или фломастерами. Каждый желающий мог нарисовать что-то своё, кроме откровенной срамоты. Пацаны оторвались по полной программе и нетронутыми кистью художников остались только прикрытые трусами деликатные части тела и пятки. Но вредный Валерон вновь остался жутко недоволен, потому как краска потом ещё долго не смывалась.

Бегемотик лихо расправлялся с письменными последствиями по причине хороших навыков весьма шустрого письма и поэтому к нему применяли физкультурно-увеселительные наказания, что безусловно только пошло ему на пользу. Совмещая сусликов в его исполнении или отжимания с приседаниями со смехотерапией консультанты особенно по началу жёстко мотивировали паренька к развитию своего очень большого, но вместе с тем очень слабого и рыхлого тела. Группа же получала садистскую злорадную разрядку заливаясь хохотом при виде трясущегося при перенапряжениях Бегемотика. Но даже и тут этот малолетний «жучара» стремился схимичить, схалтурить и схитрить и только ленивый не стремился цапнуть спалившегося толстячка.

Частенько в противостояниях с коллективом юный прохиндей апеллировал к непререкаемому уже на тот момент авторитету Доктора или Боцмана, которых все довольно давно рассматривали как единое целое. Однажды перед вечерним просмотром фильма как обычно в таких ситуациях разгорелся ожесточённый спор по поводу выбора киноленты. Старики-разбойники давненько не участвовали в подобных дебатах потому как портить себе настроение перед сном неизвестно за что они не собирались, а если они и желали, чего посмотреть конкретно, то посредством хитрости или наглости это просто смотрели все. Так вот отстаивающий выбор какого-то своего киношедевра, не выдержавший накала страстей и решивший использовать своего козырного туза против ненавистных обижающих его в споре соперников хитрый Бегемотик воскликнул, обращаясь к Доктору и картинно протягивая к нему руку:

– Дядя, ну скажи им! Чего они в самом то деле?!

Толпа просто грохнула дружным взрывом хохота, а Док сам захлёбываясь от смеха просто молча махнул рукой и понявший всё расстроившийся братишка обиженно «завернулся в ватрушку»352 на своём шконарике.

Анализ на Первом доме попеременно вели то Боцман, то Доктор, всё чаще задерживающийся по вечерам на стройке. Соответственно и подготовкой Вундеркинда по Программе они занимались по очереди сменяя друг друга, благо школа и уровень мастерства у них были вполне сопоставимы. По прошествии пары месяцев от прибытия Бегемотика, группа вышла на перекур с АЧ, а Док с Зёмиком тем временем закругляясь на стройке собирали инструмент на объекте. Главный герой подошёл к Боцману и угостив того хорошей сигаретой, которые