Но Джоанна, разумеется, первым делом продемонстрировала свой секретный телефон всем подружкам. Не просто гнусный козел; гнусный и вонючий, как свинячье дерьмо, ублюдочный козел.

– Так что, держу пари, у Селены тоже где-то припрятан особый суперсекретный телефон.

– Бог мой, – вздыхает Джулия. – Сколько же у него карманных денег?

– Сколько захочет. Я слыхала, – короткая усмешка, но не говорит, где она об этом слыхала, – у него тоже есть специальный телефон – для девиц, с которыми он путается. Знаешь, как остальные парни его называют? Особый пиздофон Криса.

Вот именно из-за такой гнуси они и давали свою клятву. Джулия готова прямо сейчас схватить ракетку для настольного тенниса и вколотить немножко разума в голову Селены.

– Какой красавчик.

– А то. Тебе надо бы разобраться с этим делом поскорее, пока Селена не успела влюбиться в него всерьез.

– Если она действительно с ним встречается, – поразмыслив, отвечает Джулия, – то да. Похоже, мне придется вмешаться.

Они сидят молча и как-то странно по-товарищески. Автобус подпрыгивает на выбоинах.

– Я совсем не знакома с Крисом, – нарушает молчание Джулия. – Никогда даже толком не разговаривала с ним. Если бы ты хотела вынудить его поскорее бросить кого-нибудь, как бы ты действовала?

– Флаг тебе в руки. Крис… – Джемма показывает жестом – строго вперед, не сворачивая: упертый. – Он знает, чего хочет, и идет к цели. Про него даже не думай. Сосредоточься на Селене, заставь ее бросить Криса. Не наоборот.

– Селена не встречается с ним. Не забывай. Я сказала – если. Чисто для смеха. Если повлиять на девушку невозможно, с какого конца ты бы подкатилась к Крису?

Джемма достает из сумки с вещами зеркальце и розовый блеск для губ, неторопливо подкрашивается, словно сам процесс помогает ей думать.

– Джоанна велела мне сказать ему, что у Селены гонорея. Может, и сработает.

Джулия передумала: к добру или не к добру, она жалеет, что Джоанна с Крисом не остались парой. Идеально ведь подходят друг другу.

– Валяй, скажи, – говорит она Джемме. – А я скажу отцу Холли, что ты покупаешь у садовника амфетамин, чтобы похудеть.

– Да пожалуйста. – Джемма, пожевав губами, рассматривает результат в зеркале. – Ты что, правда думаешь, что Селена с ним не трахается?

– Именно так. И не собирается.

– Ну ладно. – Джемма деловито завинчивает тюбик с блеском, бросает его обратно в сумку. – Можешь попробовать сообщить ему об этом. Он тебе, скорее всего, не поверит, потому что считает себя настолько неотразимым, что отказать ему может только сумасшедшая. Но если сумеешь его убедить, он бросит Селену ради первой же девицы, которая ему даст. Сразу.

– Так чего же Джоанна не воспользовалась таким простым способом? Сказала бы, что жаждет его роскошного сексуального тела, но только если он порвет с Селеной?

– Я предлагала. Но она сказала – нет, у него был шанс, и он его упустил.

Иными словами, Джоанна боится, что Крис ее просто пошлет.

– Ну а ты, верный оруженосец, не хочешь взять на себя грязную работу?

Джемма улыбается, медленно и томно, но качает головой:

– Не-а.

– Он что, тебе не нравится? И объяснять ничего не надо.

– Он няшка, ага. Но нет, ни за что. Джоанну удар бы хватил.

– Если ты так ее боишься, зачем тусуешься с ней? – внезапно спрашивает Джулия.

Джемма внимательно изучает себя в зеркале, кончиком пальца убирает едва заметное пятнышко.

– Я ее не боюсь. Просто не хочу ее злить.

– Она очень разозлится, если узнает, что ты рассказала мне, как ее бросил Крис.

– Это да. Так что лучше бы ей не узнать. Естественно.

Джулия разворачивается к Джемме и спрашивает, глядя той прямо в глаза:

– Тогда зачем ты мне все это рассказала? Не похоже, чтобы ты переживала по поводу разбитого сердца Селены.

– В общем, нет.

– И?

– Потому что он мудак. Может, ты и права и Джоанна законченная стерва, но она моя подруга. И ты не видела, в каком она была состоянии. – Джемма захлопывает наконец зеркальце. – Мы уже начали распускать слухи, что она его бросила, потому что он хотел, чтобы она меняла ему подгузники…

– Фууу… – Джулия потрясена.

– Такое бывает, – дернула плечом Джемма. – Есть мужики, которым это нравится. Но не вышло, никто не поверил. Наверное, надо было сказать, что у него вообще не стоит, или что у него крошечный член, или что-то еще в таком роде.

– И теперь, – догадывается Джулия, – раз вы не смогли опустить его сами, вы хотите, чтобы это сделала я. Я заставляю Селену его бросить, а вы всем растреплете, что великолепного Криса бортанули, и опозорите его так же, как он опозорил Джоанну.

– Типа того, – невозмутимо соглашается Джемма. – Ага.

– О’кей. Годится. Я заставлю их разбежаться. Быстро. – Она сама не представляет, каким образом. – Но ты мне гарантируешь, что ни Джоанна, ни остальные ни словом не обмолвятся, что Крис встречался с Селеной. Если хотите его опозорить, можете рассказывать, что Джоанна его послала, да что угодно. Но Селену не впутывать. Никогда. Никаких идиотских историй про гонорею, ничего вообще. Идет?

Джемма думает.

– Или я намекну Джоанне, – напоминает Джулия, – что ты рассказала мне, как она уже собралась замуж за Криса и придумала имена их общим детишкам.

Джемма меняется в лице.

– О’кей. Договорились.

– Отлично, – кивает Джулия и размышляет, можно ли надеяться, что Джемма останется в автобусе до самой школы, пусть даже молча сидя рядом, несокрушимая, непоколебимая, благоухающая блеском для губ.

Автобус подруливает к остановке и вздрагивает под напором юных ног, врывающихся в салон. Высокие девчоночьи голоса, “ой, мамочки, но ты же так не сказала, ты не…”

– Увидимся. – Джемма встает, поднимает на плечо тяжелую сумку. Парни впереди замечают, что она встала, и оживляются. Кокетливо качнув бедром, Джемма направляется к ним, но напоследок успевает улыбнуться Джулии и даже чуть приподнимает руку, прощаясь.

В мастерской похолодало. Конвей придвинула стул поближе к моему. Злой Полицейский на месте.

Она не обернулась при нашем появлении. Как и Холли, которая продолжала выдавливать ногтями какой-то узор на пластилиновом шарике, размышляя о своем. Обе больше не прислушивались к молчанию друг друга, это время прошло; теперь они проверяли броню, перебирали амуницию, готовясь к нашему возвращению. Проволочная школа мерцала холодными искрами в вечернем свете. Луна, стоявшая высоко, глядела на нас в окно.