В ЦРУ и Интеллидженс сервис было рассмотрено несколько сценариев.

Саддам мог быть введен в заблуждение своими подчиненными. Такая ситуация маловероятна. За наглый обман раиса виновные поплатились бы жизнями.

Саддам мог заявить, что у него есть атомная бомба, но при этом он солгал. Такой вариант представлялся весьма возможным. Саддам мог пойти на такой шаг, например, для того, чтобы поднять моральный дух колеблющихся или запуганных сторонников. Но тогда почему он сообщил эту новость только узкому кругу закоренелых фанатиков, которые не колебались и не собирались предавать своего хозяина? Пропаганда предназначена для подъема духа всего народа и для запугивания врагов. На этот вопрос ответа не было.

Возможно, Саддам вообще не говорил ничего подобного. Тогда сообщение было чистейшей ложью, а лгал Иерихон, скорее всего, из жадности, потому что он чувствовал приближение войны, с началом которой источник его обогащения иссякнет. Он сам оценил свою информацию в миллион долларов.

Иерихон мог лгать еще и потому, что его разоблачили и он во всем признался. Такой вариант развития событий тоже вполне возможен. В этом случае британский связной в Багдаде оказывается в крайне опасном положении.

В этот момент руководство операцией взяло на себя ЦРУ. Как фирма, полностью оплачивающая операцию, оно имело на то полное право.

– Стив, я изложу только самую суть, – говорил Билл Стюарт вечером 14 января, когда он позвонил Стиву Лэнгу по линии спецсвязи. – Или Саддама ввели в заблуждение, или он врет. Возможно также, что Иерихона ввели в заблуждение или он врет. В любом случае за такое вранье дядя Сэм не намерен переводить миллион зеленых на счет в венском банке.

– Билл, а не может ли быть, что правильным окажется все-таки не рассматривавшийся вами сценарий?

– Какой?

– Что Саддам действительно сказал это и что он был прав?

– Никоим образом. Это очередная иракская уловка. Мы на такую приманку не клюнем. Посудите сами, за девять недель Иерихон отлично поработал, хотя теперь нам приходится проверять кое-что из его информации. Половина сведений уже проверена; пока что весь материал оказался вполне добротным. Но последнее сообщение все перевернуло. Мы полагаем, что связи с Иерихоном пришел конец. Мы не знаем почему, но уж так случилось.

– Билл, это создаст для нас тьму проблем.

– Знаю, приятель, потому и звоню вам. Только что закончилось совещание у директора. Или Иерихона схватили и он все рассказал саддамовским головорезам, или он обнаглел сверх всякой меры. Но боюсь, он перейдет к угрозам, как только узнает, что мы не собираемся посылать ему миллион долларов. В любом случае для вашего человека в Багдаде это плохие новости. Он отличный парень, не так ли?

– Лучше не бывает. Чертовски хладнокровен.

– Тогда, Стив, выводите его. Срочно.

– Думаю, придется так и сделать, Билл. Спасибо за информацию. Жаль, это была отличная операция.

– Великолепная, но – была.

Стюарт повесил трубку. Лэнг отправился наверх к сэру Колину.

Через час было принято решение.

Утром 15 января, еще до завтрака, все американские, британские, итальянские, саудовские и кувейтские летчики уже знали, что для них начинается война.

Они считали, что политикам и дипломатам не удалось ее предотвратить. Днем все авиационные подразделения были приведены в состояние повышенной боевой готовности.

Мозговые центры предстоящей воздушной кампании располагались в трех местах в Эр-Рияде и его пригородах.

На окраине эр-риядской базы ВВС было установлено несколько огромных палаток, оборудованных установками для кондиционирования воздуха; через палаточную ткань постоянно пробивался зеленый свет, поэтому весь комплекс называли «Летним театром». Здесь уже несколько недель осуществлялась первичная сортировка бесчисленного множества аэрофотоснимков, которые поставляли службы воздушной разведки; в предстоявшие недели этот поток фотографий должен был вырасти в два-три раза.

Результат работы «Летнего театра», который представлял собой наиболее важную фотоинформацию, собранную в ходе бесчисленных разведывательных полетов, поступал затем в здание штаб-квартиры саудовских королевских военно-воздушных сил, располагавшееся в миле от зеленых палаток. Большая часть штаб-квартиры была передана объединенному командованию ВВС коалиции.

Штаб-квартира представляла собой гигантское здание длиной 150 метров из серого в крапинку бетона и стекла, а объединенное командование занимало весь первый подвальный этаж, который тянулся во всю длину здания.

И даже в этом огромном подвале места не хватало, поэтому соседняя автомобильная стоянка была тоже забита зелеными палатками и фургонами; здесь производилась более тщательная интерпретация аэрофотоснимков.

Все данные, как в фокусе, сходились в объединенном центре обработки изображений – лабиринте соединенных друг с другом комнат, в которых в ходе войны работали двести пятьдесят британских и американских специалистов всех званий из всех трех родов войск. Этот лабиринт называли «Черной дырой».

Официально все мозговые центры подчинялись командующему ВВС коалиции генералу Чаку Хорнеру, однако поскольку последнего часто вызывали в здание министерства обороны, то чаще обязанности руководителя исполнял его заместитель, генерал Бастер Глоссон.

Работавшие в «Черной дыре» ежедневно, а то и по несколько раз в день вносили изменения и уточнения в документ, который называли Графиком основных целей. Он представлял собой карты и перечень всего, что было намечено уничтожить в Ираке с воздуха. На основе графика были разработаны точнейшие указания для каждого командира авиационной части, офицеров разведки всех эскадрилий, всех штабных работников и экипажей – так называемый «Приказ о нанесении воздушного удара».

Каждому дню войны посвящался особый раздел приказа, а каждый раздел представлял собой невероятно детальный документ, насчитывающий более ста машинописных страниц. На подготовку воздушной войны отводилось три дня.

В первый день предполагалось определить процентную долю иракских целей, которые могут быть поражены в течение суток, и типы самолетов, пригодных для нанесения соответствующих бомбовых и ракетных ударов.

Во второй день эти процентные доли иракских целей должны быть преобразованы в конкретные цифры и объекты с точным указанием их расположения. Третий день предназначался для распределения целей между авиачастями – для принятия решения «кому – что». В процессе распределения должно быть решено, какие цели отдаются британским «торнадо», какие – американским «иглам», «томкэтам» с авианосцев или летающим крепостям Б-52.

Только после этого каждому авиакрылу, каждой эскадрилье будет дано конкретное боевое задание на следующий день. Затем начиналась работа для летчиков: найти свою цель, разработать маршрут полета до нее, определить место и время дозаправки в воздухе, спланировать направление удара, подобрать резервные цели в случае невозможности поражения основных и разработать маршрут возвращения на базу.