– Я понял, что вы имеете в виду… – Николя помолчал, покручивая в руке бокал. – Можно я скажу прямо? – Он испытующе посмотрел на гостью, которая смогла не отвести взгляд. – Кажется, есть… – Чуть поморщившись, приложил к уху трубку мобильника, завибрировавшего в беззвучном вызове. – Привет, Клер, – бросил лукавый взгляд на Александру. – Да, мы в доме на набережной… Закрыли дверь в часовне снаружи? – Он нахмурился. – Откуда они узнали? Неужели лодочник? Впрочем, теперь это не столь важно, – обеспокоенно посмотрел на гостью, на губах которой зазмеилась усмешка. – Да-да, посмотри, Клер. Если будут проблемы, знаешь, как войти в дом, – он выключил мобильник и с задумчивым видом опустился в кресло. – Вам привет от Клер, – проговорил непринужденно, хотя в глазах была заметна тревога.

– Вам бы следовало сказать ей, что я пробуду здесь до вечера, – сказала Александра язвительно. – Во всяком случае, до тех пор, пока не принесут из химчистки мою одежду, которую вы пока даже не сдали.

– Ну так прислуга пока не пришла, – развел он руками. – Хотя уже пора бы, – бросил взгляд на часы, которые напомнили о времени и о себе, гулко пробив девять раз. – Может быть, вы хотите немного поспать? – заметил, что Александра потерла глаза и с трудом сдерживает зевоту.

– Хочу, – честно призналась она, – но только после того, как узнаю, на кого еще я похожа. В противном случае у меня разовьется невроз. Причин более чем достаточно.

Николя глянул вопросительно.

– Переутомление – раз! – Александра загнула палец, – недосыпание – два! – загнула второй, – тяжелые переживания – три! – сказала таким довольным тоном, словно набор из трех признаков невроза был ее личным достижением. – Другими словами, – демонстративно вздохнула она, – совершенно неблагоприятная жизненная ситуация, усугубленная тяжелым психотравмирующим воздействием отсутствия информации о том, на кого я похожа. В общем, я сгораю от любопытства, – миролюбиво подытожила она, чтобы хоть как-то смягчить картину приближающегося кошмара.

– Это, конечно, похоже на шантаж, – улыбнулся Николя, – но, кажется, придется объяснить, – поднялся с места, – хотя бы потому, что невозможно отказать столь прелестной шантажистке. Пойдемте, – протянул ей руку.

– Для этого нужно опять куда-то идти? – забеспокоилась Александра, уже поднимаясь. – Надеюсь, не очень далеко, а то я не одета.

– Нет-нет, мадам, совсем рядом, – обнадежил гостью Николя и подвел к величественным напольным часам.

– Не хотите же вы сказать, что мы пойдем в… – начала было говорить Александра, но замолкла, увидев, что Николя открыл дверцу часов и, засунув руку внутрь, нажал какой-то рычажок, после чего часы – весь этот огромный старинный шкаф дрогнул, как корабль, отходящий от пристани, и медленно пополз внутрь, окрывая проход и лестницу, ведущую вниз…

– Опять под землю?!

Осенний дождь, вначале неуверенно и робко прыснувший водяной пылью, обрушился на город, жадно облизывая черепичные крыши, серый асфальт улиц и камни мостовых, забарабанил по капотам и крышам машин, побежал вначале ручейками, а после широкими водными потоками вдоль бордюров к захлебывающимся водостокам.

Кларисса нырнула вместе с мотоциклом в арку, заглушила двигатель, сняла шлем и встряхнула головой, чтобы помочь волосам принять форму, задуманную парикмахером.

Вероятно, именно так начинался всемирный потоп, подумала она.

Выплывший из переулка автомобиль, который остановился напротив дома Николя, показался ей подозрительным, хотя бы потому, что люди выходить из него не стали и, как по команде, повернули головы в сторону окон.

«Наверное, зонтики дома забыли», – усмехнулась про себя Кларисса.

Следом подъехал другой и, моргнув фарами, остановился рядом.

«Как быстро собрались “всадники”», – отметила она. – Придется входить с другой стороны». Она оседлала мотоцикл, надела черный шлем, сразу став таинственной и опасной, завела двигатель и нырнула в дождь.

Николя щелкнул выключателем при входе и, набрав код на замке, толкнул толстенную металлическую дверь, которой могло бы позавидовать хранилище банка. Дверь неожиданно легко открылась.

– Прошу! – пропустил он гостью вперед.

– Подземная сокровищница? – Александра с пониманием глянула на хозяина и вошла в сводчатый зал, освещенный неяркими светильниками по периметру.

– В определенном смысле да, – подтвердил Николя, отошел в угол и… будто начал играть в «классики», переступая с одной каменной плиты на другую.

Александра остановилась у входа и, засунув руки в карманы халата, снисходительно наблюдала за ним. Но в результате магического танца пол в середине зала дрогнул и начал медленно опускаться вниз, а потом… из ниши стало подниматься нечто похожее на статую, укрытую белым покрывалом. Свет стал ярче и сконцентрировался в середине зала.

Александра замерла. Хотя ей казалось, что после похода в крипту ее уже ничто не сможет удивить, но утро с Николя явно не уступало прошедшей ночи по количеству сюрпризов, которые воплощали самые невероятные детские мечты и фантазии.

Николя, не говоря ни слова, потянул ткань, и у Александры перехватило дыхание.

Мраморная статуя прекрасной женщины в неярких лучах света казалась живой. Чуть колыхалась сотканная резцом мастера тончайшая вуаль прозрачной каменной накидки, обнажавшей прекрасное тело. Показалось, от едва заметного вдоха приподнялась и опустилась грудь…

«Совсем как у Исиды в Александрийской библиотеке», – ошеломленно думала Александра. Она сделала шаг вперед и остановилась, словно наткнулась на невидимый барьер, потрясенная тем, что статуя была похожа на… нее саму?! Запечатленное в камне ее собственное лицо, обращенное к небу, такое знакомое и незнакомое одновременно, ее тело, ее руки, в одной руке…

– Анх – символ жизни и бессмертия, – пояснил Николя, перехватив ее взгляд.

А другая сжимает…

– Уас, скипетр могущества, означающий победу Хора над Сетом, – добавил он.

– Добра над злом, – негромко сказала она, вспомнив одну из бесед с Онуфриенко. – Это ваша работа?! – спросила восхищенно, все еще отказываясь верить, что вот этот, стоящий рядом человек с внешностью и манерами аристократа и тонкими, казалось, не приспособленными для грубой работы пальцами смог создать такое чудо! Но уже почувствовала невольное почтение к мастеру, сумевшему воплотить в камне вечную красоту, вечную женственность и вечную тайну Женщины-Богини.

Николя не ответил. Судя по тому что его губы подрагивали, было понятно, он волнуется, как автор на премьере. Он стоял молча, обхватив себя за плечи, и попеременно переводил взгляд со статуи на Александру, и всякий раз, когда смотрел на нее,