– Не понимаю, почему не открывается, – Николя в растерянности стоял возле небольшой, меньше человеческого роста металлической двери.

– Может быть, заперли снаружи? – предположила Александра.

– Замочная скважина есть только изнутри, – задумчиво сказал он. – Снаружи можно только подпереть.

– Может быть, стоит позвонить кому-нибудь, чтобы открыли? – предложила Александра, намекая на Клариссу.

– Снаружи дверь не открывается, – повторил Николя. – Так задумано. Вход от реки, а выход только здесь. К тому же отсюда мобильник не берет, – хмуро пробормотал он. – За дверью длинная лестница наверх, а здесь мы под землей. Метров пятнадцать, – сказав это, он извлек старинный ключ из замочной скважины, осмотрел в свете фонаря, снова вставил, повернул и опять безуспешно толкнул дверь.

– Не понимаю, – озадаченно пробормотал он.

– А другого выхода здесь нет? Запасного или пожарного, для эвакуации людей? А то у меня завтра самолет в Москву, – жалобно протянула Александра. – Правда, только вечером, – добавила она, намекая, что пока еще не опоздала и у Николя еще есть время что-нибудь придумать.

– Я других ходов не знаю, – хмуро сказал он.

– А люди часто сюда ходят? – поинтересовалась она.

– Четыре раза в год, – Николя опустился на ступеньку у двери. – Они были здесь неделю назад. В день осеннего равноденствия.

– И когда будет следующий раз? – живо поинтересовалась Александра.

– В день зимнего солнцестояния. На Рождество.

– Не-ет, столько без воды и еды мы точно не продержимся.

Николя усмехнулся.

– И часто у вас тут такое случается? – нарочито беззаботным тоном поинтересовалась она.

– На моей памяти первый раз, – озабоченно ответил Николя.

– А что, – Александра придала голосу ласковую интонацию, – ваша Кларисса разве не будет беспокоиться, что нас так долго нет?

– Может, и будет, только если она даже сможет войти от реки, то окажется вместе с нами у этой вот двери, – он постучал кулаком по металлической поверхности, которая равнодушно поглотила звук.

Александра опустилась на ступеньку.

– Не расстраивайтесь, Николя. Зато успеете мне рассказать все, что хотели. И погасите пока фонарь, – подергала она спутника за рукав куртки. – Электричество надо экономить. А в темноте думается лучше, – сказала с оптимизмом и обхватила себя за плечи. Только сейчас почувствовала, что в подземелье не так уж тепло. Николя понял и даже попытался снять свою куртку, но она его остановила, взамен позволив обнять себя за плечи. Некоторое время они молча сидели в полной темноте и тишине, прислушиваясь к собственному дыханию.

«Мертвая тишина – это когда просто ничего не слышно или когда уже в гробу? – спросила себя Александра, но решила пока не отвечать на этот вопрос. – Приключения как в дешевом романе. Если Вадику рассказать, не поверит и засмеет… А Кузя расстроится… Жаль, конечно, если все так закончится. Я ведь и не жила еще совсем. Школа, институт, работа, диссертация…» Перечисление этапов жизни показалось ей удручающе коротким.

– Скажите, Николя, вы масон? – неожиданно для себя самой спросила Александра и почувствовала, что рука Николя, обхватившая ее плечо, немного напряглась.

– Почему вы так подумали?

– Вы такой… необычный. И знаете столько тайн, – решила она отшутиться.

– Которые открываю вам одну за одной, забыв о судьбе Моцарта? – чуть насмешливо сказал он.

– Ну и что? Рискуете жизнью ради дамы, – уточнила Александра. – Это благородно. Женщинам нравится.

– А вам?

– Николя, не увиливайте, признавайтесь. Может, мы никогда уже и не выйдем отсюда, и кому тогда будет нужен ваш секрет?

– Похоже, весь мир помешался на тайных обществах!

– А как же! Люди хотят знать, почему все происходит именно так, а не иначе, а если не могут чего-то понять, ищут скрытые силы.

– И за внешней атрибутикой не замечают истинные причины и цели происходящих исторических процессов.

– Что вы имеете в виду?

– Например, вот вы когда видите изображение человека рядом с тиглем, одетого в накидку, окруженного колбами и ретортами, вы кем его считаете?

– Алхимиком, – не задумываясь, ответила Александра.

– Который что делает?

– Добывает золото или философский камень.

– И что это означает?

– Ну, с золотом, мне кажется, все понятно. Золото – оно и есть золото, – решила отшутиться Александра.

– А философский камень? И вообще, что такое алхимия?

– И что же такое алхимия? – ответила Александра вопросом на вопрос. – Никогда не задумывалась над определением. Скажите вы.

– Алхимия – общее название существующих в различных культурах систем преобразования человека. Человека! – повторил Николя. – А не способов добывания золота из других металлов.

– Если это так, тогда зачем нас обманывают?

– Все на самом деле объясняется просто. Религия Гермеса Трисмегиста, из которой, собственно, и вышла алхимия, проиграв войну с христианством за право быть мировой религией, стала считаться ересью и потому ушла в тень. И, естественно, была обречена на дискредитацию.

– Гермес Трисмегист – это, кажется, греческое продолжение древнеегипетского бога Тота? – уточнила Александра.

– Верно. Но герметизм оказал прямое влияние на учение гностиков – греческих философов при дворе Птолемеев в Египте. Правда, еще до завоеваний Александра Македонского в Египте появились еврейские общины. Вот с ними-то и вступили в спор греческие философы, но часто проигрывали, потому что раввины использовали в качестве решающего аргумента ссылки на некую Книгу. Когда же по приказу Птолемея Библию перевели на греческий язык, появилась знаменитая Септуагинта.

– Что это?

– Первая Библия на греческом языке, названная в честь семидесяти старцев, которые ее перевели.

– И что было дальше?

– Греческая цивилизация была ориентирована не на веру, а на познание – на Логос. Поэтому, когда греки прочитали текст Книги, они решили, что иудеи все перепутали и молятся не тому богу. Гностики-офиты при Птолемее стали поклоняться не богу Сафаофу, а Змию, который по-гречески именовался Офис. Змий Офис же являлся для них воплощением Прометея, который принес людям огонь знания.

– Хотя начиналось все с плода, сорванного Евой и Адамом с запретного дерева познания Добра и Зла, – вставила Александра.

– Да-да, именно в отношении к добру и злу, к познанию и вере кроются основные противоречия герметизма, гностицизма и алхимии с иудохристианским мировоззрением. По мнению гностиков, добро и зло взаимно