Внезапно в глубине ангара раздались звуки автоматных очередей, засверкали вспышки бластеров.

Погасли ещё четыре прожектора.

Закричали «киборги», получившие неожиданный удар в спину.

– Сюда! – раздался чей-то голос, гулко просверливший пространство ангара.

Справа, за двумя дырчатыми колоннами, дважды сверкнуло.

– Сюда, товарищ капитан!

Морев сориентировался.

– Марьяна, Ренат, за колонны! Махлин, отход!

Лейтенант и бойцы второй группы кинулись по залу, расстреливая бегущих «киборгов», лишь часть из которых пыталась организовать сопротивление. Однако прожекторы, освещавшие транспортный ангар комплекса, погасли окончательно, а в полумгле зала десантники ориентировались лучше благодаря нашлемным ноктовизорам и стреляли точнее. «Киборги» кинулись к выходам из ангара вслед за сбежавшими служителями.

Ренат заметил движение за тушей рогатой машины, так и не использованной владельцами, выстрелил. «Киборг», выглянувший из-за «бедра» машины и целившийся в Марьяну, опрокинулся на спину, успев выстрелить, но его огненная «пуля» ушла в потолок зала, откуда на пол посыпались осколки пластика и белые хлопья.

Перебежали под защиту колонн, перепрыгивая через трупы «киборгов» и обломки механизмов. Попали в объятья Артёма и Дины.

– Вы?! – изумилась Марьяна.

Разгорячённая боем подруга Артёма, откинувшая шлем, нервно рассмеялась.

– Сюрприз!

– Как вы здесь оказались?!

– Потом расскажем.

Появился Морев, тащивший за руку ИсКра. К нему присоединились Махлин и сержант Калачёв.

– Где остальные?

– Держат лестницу, – ответил Артём.

– Кто?

– Турчинский, Чумак и Эд.

Морев натянул шлем, жестом приказал сделать то же самое собравшимся.

– Тур?

– Я, командир.

– Объединяемся, гоним всех отсюда и поднимаемся в пост управления комплекса.

– А куда мы попали?

Морев не сразу нашёлся, что ответить.

– Вы не знаете?!

– Нет, нас бросило неожиданно.

– Объяснимся потом, это комплекс машины хроносдвига. Пока охрана в панике, идём в центр управления и берём под свой контроль.

– Понял. Здесь есть лифт.

– Марьяна, на каком этаже у них пост управления?

– На последнем – девятом, – доложила переводчица.

– Четверо в лифт, Махлин старший. Остальные к лестнице!

– Товарищ капитан, космолётчик и Синенко…

– Знаю, мы за ними вернёмся. Вперёд!

Марьяна вдруг быстро поцеловала Рената в щёку.

– Я видела…

– Что? – не понял он.

– Ты меня спас!

– Да ладно…

– Побежали, с меня ещё один поцелуй.

Стрельба в опустевшем зале прекратилась. Не ожидавшие атаки с двух сторон, охранники комплекса сбежали, бросив своих забившихся в тёмные углы ангара товарищей и грозную установку с рогами.

Объединившийся отряд ручьём протёк по полу к терминалу хронокабин и лифтам. Эдуард дружески стукнул ИсКра, опекаемого Марьяной, по плечу.

– Рад тебя видеть, коллега!

Пленник что-то прокричал в ответ.

Лейтенант и трое бойцов заняли одну из не имевших стенок кабин лифта, и та унесла их в квадратный лифтовый колодец, пронизывающий всю пирамиду хронокомплекса. Остальные вышли на лестницу с покатыми ступенями, приспособленными для плоскостопых воррихо. Подниматься по этой лестнице было нелегко, но десантники не обращали на это внимания, объединённые единой силой настроя на победу. Попадавшиеся на этажах «киборги» не успевали отразить атаки бойцов спецназа «Рысь», и отряд поднимался всё выше и выше, пока не оказался в кольцевом коридоре, опоясывающем пост управления главной системой хроносдвига, уже освобождённом группой Махлина от охранников.

Он занимал пост Владыки уже девятнадцать периодов подряд и намеревался остаться им и после переселения в двадцать первый век, на место сброшенного в прошлое человечества.

Такие сущностные категории, как гуманизм, справедливость, самопожертвование ради близких, равенство, этика, не были свойственны расе воррихо, генный комплекс которой базировался больше на поведенческих реакциях динозавров, хотя изредка человеческое в потомках динозавров и людей брало верх и возникали целые общины, называемые сектами, моральных уродов, проповедующих торжество «божественной» справедливости и добра. Мало кто знал, что Всевышний родился именно в одной из таких общин, хотя впоследствии и сумел взойти по лестнице самореализации к вершинам власти.

Нет, он не сожалел о потомках, сброшенных в бездны времён, и не переживал за судьбы чиновников рангом ниже, не говоря уже о простолюдинах и сервах. Но когда вдруг случилось непредвиденное и хорошо отлаженная машина переселения наехала на маленькое препятствие в виде группки людей, осмелившихся встать на пути «золотого миллиарда», и приостановилась, у Всевышнего впервые в душе зародился страх, родилось странное ощущение краха мировоззрения, основанного на вседозволенности и отрицании прав кого бы то ни было на собственное мнение и просто на жизнь.

В семь ксёши десять феншонгов утра третьего периода мансюэ Всевышнего разбудил звон коммуникатора.

Владыка, уснувший всего два касса назад, поднял с пуфа тяжёлую голову, хотел было скомандовать кибу-управителю отключить все линии связи, но почувствовал жжение в третьем глазу и передумал.

– Кто?

Мигающая огоньками «свеча» коммуникатора на тумбе секретаря мурлыкнула:

– Господин ТУХЛ.

– Включи.

Рядом со «свечой» вспыхнул видеостолб связи, внутри него протаяла фигура второго Распорядителя Перехода.

– Всевышний, спешу доложить…

– Короче!

– Террористы из будущего захватили центральный коммандер машины хроносдвига на острове Юй! Распорядитель БУГОР погиб!

ВВ сел на ложе ночного отдыха, не стесняясь взгляда чиновника, почесал чешуйчатую грудь. Не то чтобы он не испугался донесения, перечёркивающего все его надежды на благополучный Исход, но он ждал чего-то подобного и был внутренне готов к этому.

– Шонгхи?

– Первый полк уже там… но…

– Говори!

– Террористы случайно захватили резервный генератор хроносброса… если они его запустят…

Всевышний медленно выпрямился. Глаза его остекленели.

– Кто… несёт… ответственность?!