иногда крепкое чувство, которое только растет и крепнет с возрастом. Когда встречается именно такое чувство, тогда и нужно вступать в брак.

— Но как же понять, что это именно оно? — требовательно нагнулась через стол ко мне Рика. — Что ты чувствуешь именно ту самую «Любовь», а не какую-то мимолетную? И как узнать, что будущий супруг ощущает то же самое, что его чувства не пропадут вскоре? Есть какой-то ритуал, который поможет в этом? Заклинание? Амулет?

Я удивленно моргнул, а потом, подумав, улыбнулся:

— Нет. Этого никак не понять и не проверить. Просто, любя, доверяешь человеку настолько, что готов рискнуть всем. И надеешься, что он тебя тоже полюбит, если не сейчас, то позже, в ответ на твою любовь и заботу.

— Как-то это нечестно, — буркнула Рика, откинувшись на спинку стула. — Мне было бы жаль того, кто так сильно любит, не зная, что чувствует второй. Вдруг им воспользуются?!

— Если знаешь человека, если уверен, что он добрый и порядочный, то знаешь, что он не воспользуется твоими чувствами, а честно ответит, что не любит, не будет пытаться получить что-то в обмен на разрешение быть рядом. Именно такой человек и достоин любви, — я отвел взгляд, но говорил именно о ней, о Рике, надеясь, что она поймет. Когда же вновь взглянул ей в лицо, то увидел, что она хмурится.

— Нет, мне все же все это не нравится, — качнула головой. — Любовь вся эта… слишком сложно. Не хотела бы я чувствовать подобное. Давай лучше сменим тему.

Пришлось кивнуть. Мы вновь недолго обсуждали школу, потом перешли на тему расследования. Воспользовавшись возможностью, я попросил Рику посетить наш полицейский участок.

— Вообще-то, я осматривала тех, кого встречала, когда была у вас: во время ареста и когда получала назад свою секиру, — заметила она. — Никаких рабов там не заметила. Но, если нужно, попробую еще раз.

Я тяжело вздохнул. Этого и следовало ожидать, но я цеплялся за любую надежду, чтобы поймать-таки преступника. Он ловко обрывал все ниточки, которые вели к нему, готовился долгие годы, а у меня осталось меньше месяца, чтобы его найти и остановить.

Рика пока была слишком занята, не в силах вырваться и съездить в полицейский участок, а пока мы могли только переговариваться по артефакту связи. Я же продолжал копать носом землю. Мне все равно казался наиболее подозрительным тот исчезнувший попаданец, и я пытался вызнать о нем все. Опросив его бывших коллег по магической фабрике, я ничего не добился — он был неразговорчив и нелюдим, но разговорчивая миссис Агвидсон между делом заметила, что он общался когда-то с одним из соседей. Тот занимался кое-какими темными делишками: подворовывал, отсидел, но после выхода с каторги стал жить законопослушно, помогал пожилой матери и завел семью. Я поговорил с ним, как только появилась такая возможность.

С первого же взгляда, когда на мой стук открылась дверь, этот невзрачный человек как-то сгорбился и стал смотреть исподлобья, сплюнул в сторону и процедил через губу:

— Чо нада?

— Я следователь Стейнсон. Меня интересуют сведения об одном вашем давнем знакомом, — стараясь доброжелательно улыбаться, сказал я.

— Я ни с какими дружками после тюрьмы дел никаких не имею, ничего о них не знаю, — он попытался захлопнуть дверь.

— Нет-нет, — остановил его я. — Меня не интересуют никакие ваши уголовные знакомые. Я по поводу вашего бывшего соседа.

— Соседа? — он приоткрыл дверь обратно.

— Лет десять назад у миссис Агвидсон снимал комнату мужчина. Среднего роста, худощавый. Он был попаданец… мистер Агхер.

Мужчина цыкнул неприязненно, будто я наступил ему на любимую мозоль, а потом кивнул в сторону и вышел во двор. Там было оборудовано местечко со скамейкой между двух кустов. Он присел и нервно закурил:

— Знал я, что с этой историей не чисто. Мутный он был мужик.

— Что вы о нем знаете?

— Ничего, — он мотнул головой. — Да только знаешь, при нашей профессии, так или иначе начинаешь в людях разбираться. Мутный он мужик был, мутный. Вроде, тихий, необщительный, но странный. Вроде, говорил, что маг посредственный, но я как-то видел его с мешком магических накопителей.

— Накопителей? — удивился я.

— Да, он на свалку ходил и из старых артефактов их выламывал. А потом заряжал и продавал. Да вообще готов был зарядить все, что угодно, даже бесплатно. Какой слабый маг так себя ведет? Все силы берегут, а он будто избавиться все время пытался.

«Словно раб с неразвитым магическим резервом», — мелькнуло в голове.

Глава 69. Драдрерика

Я старалась вести себя с Эриком, как всегда, но все равно ощущала между ними какое-то напряжение и недосказанность. Все же эта странная история подпортила наши отношения, но я не желала терять этого человека и надеялась, что со временем все забудется. Да, я понимаю, ему было неприятно, что я практически заставила его сделать мне брачное предложение, да еще и под таким неблаговидным предлогом, обвинив его Боги ведают в чем. Удивительно, что он вообще не прервал наше общение.

Кейа, конечно, воротила нос и утверждала, что он сам во всем виноват. Сиг, с которым она так и не разговаривала, махал рукой и говорил, что все в порядке и быстро забудется. Впрочем, он и про Кейю тоже утверждал, что она его простит, но как-то было незаметно.

После всех этих разговоров про брак я стала наблюдать за местными людьми, пытаясь разобраться что же это такое. Ну, и обсуждать этот вопрос с кем придется. Но мнения были кардинально разными. Например, матушка Гудда улыбалась и плакала, вспоминая отца Кейи, говорила, что он был для них целым миром. И я не могла понять, как можно сделать человека настолько значимым, так зависеть от кого-то, сделать себя настолько уязвимой, чтобы так страдать. Это было страшно.

Были соседки в нашем доме, для которых мужья оказывались горем, а не счастьем и спасением: они пытались скрыть синяки и ссадины, стыдились скандалов. Были и те, кто в сердцах желал мужьям смерти. А были семьи, которые мотало от любви к ненависти и обратно.

И это только супруги, а были еще другие члены семей: невестки воевали со свекровями, мужья с тещами, родители с детьми… а в других семьях люди друг друга любили и поддерживали, помогали в бедах, заботились друг о друге. От такого разброса отношений голова шла кругом.

— Ты странное спрашиваешь: конечно, вступать в брак необходимо. Без семьи человек мало на что способен, да и детей вне брака заводить позор, — спокойно рассуждала Кейа.

— Но, если брак