Обещана, крепкая и сильная, подсадила ее, и вот уже Малуша сидит меж верхушек частокола, изо всех сил сжимая губы, чтобы не закричать. Жутко – с одной стороны пустота, с другой пустота, ветер, дождь, подолы запутались и зацепились… Сейчас рухнешь вниз головой – костей не соберут.

Но сильнее она боялась, что дозорные услышат их возню, подойдут с факелом посмотреть… Может, сразу стрельнут на всякий случай…

– Подтяни меня! – шепнула снизу Обещана.

– Я свалюсь!

Обещана не ответила. Послышалось пыхтение, и вот она сама, как-то подтянувшись, села на частоколе.

– Быстрее! – Обещана знала, что дозорные порой прохаживаются по боевому ходу, и сейчас их от этого удерживает только дождь. – Лезь вниз.

«Я боюсь!» – хотела ответить Малуша, но не стала. Зачем она сюда залезла – бояться? Ей нужно попасть вниз!

Изо всех сил уцепившись за холстину, она поползла на внешнюю сторону частокола. Глаза можно было не жмурить – все равно ничего не видать. Темно – «хоть глаз выткни», как говорила Эльга. Мокрые руки плохо держались за влажную ткань, и Малуша напрягала все силы, чтобы не соскользнуть. Подол сорочки зацепился и не давал ей сдвинуться с места, но отпустить одну руку было страшно – тогда-то уж она точно упадет! Малуша повисла на подоле всей тяжестью, надеясь, что он не выдержит и порвется, но сорочка была новая и сшита на совесть.

К счастью, Обещана заметила, что у подруги неполадки – увидела в темноте белый подол. Отцепила его, и Малуша чуть не упала, внезапно освободившись из ловушки. Неведомая сила потянула ее к земле. Нелепо болтая ногами и ударяясь всем телом о холодные, мокрые, шершавые бревна, она заскользила по холстине вниз. Узлы, за которые полагалось цепляться, только мешали – не хватало сил перебирать руками, держа все тело на весу. Она ведь не отрок, привыкший днями сидеть на весле! Малуша просто сползала под тяжестью собственного тела, и каждый раз, когда приходилось перехватить руку возле очередного узла, сердце обрывалось от страха – упаду! Непривычные к такой нагрузке руки уже были как тряпичные. Еще немного, и точно сорвусь! Но тут вдруг под ногами проскользнула земля, усеянная влажными палыми листьями. В этот самый миг руки сами собой разжались, и Малуша упала на листву. Вся всколыхнулась от облегчения – есть! Главное сделано! Она на земле – и снаружи. На воле! Сам этот влажный холодный ветер был для нее пронизан сладким духом воли, и она с наслаждением прижала горящие ладони к палой листве на валу. Потом отодвинула с лица край платка – измучила мокрая колючая шерсть, лезущая в рот.

Обещана съехала почти ей на голову – Малуша едва успела отодвинуться. Ощутила, что рядом край и она падает. В испуге уцепилась за Обещану, и они обе покатились по валу вниз. Сердце опять оборвалось – в темноте высоты его было не видно, и они будто валились в бездну – но вот земля ударила их внизу, и они оказались на мокром песке.

Малуша открыла рот, вдохнула, собираясь что-то сказать, но Обещана дернула ее и шепнула: «Тише!»

Они подняли глаза: где-то высоко в темноте плыло пламя факела – это дозорный шел по стене. Надо думать, в веже услышали их возню. Беглянки перестали дышать. Увидеть их под валом со стены при свете одного факела было невозможно, но если отрок заметит петлю на бревне частокола…

Холщовая лестница висела с внешней стороны, с внутренней оставалась только петля. То ли она, намокнув, почти слилась по цвету с обтесанным бревном, то ли дозорный туда не глянул – он молчал.

– Что там? – крикнул голос от вежи.

– Да ничего, – ответил другой, у них над головами.

Факел поплыл по боевому ходу дальше, к другой башне.

– Пошли! – выдохнула Обещана, дернув Малушу за рукав.

Поддерживая одна другую, они поднялись на ноги. Обе были грязными, одежда потяжелела от дождевой влаги, была изваляна в земле, песке и листьях. И не подумаешь, что две молодые женщины очень хорошего рода. Здесь уже можно было не красться, и они проворно побежали по песку, вдоль череды вытащенных на берег лодок. Пока река не замерзла, их не убирали, но весла хранились в городце. Руки у Малуши по-прежнему были как паклей набиты, мышцы уже начинали болеть. Ноги дрожали, сердце колотилось, дыхание сбивалось. Она вся вспотела, пока лезла, и теперь, на ветру, казалось, что вся кожа покрыта ледяной коркой. Самое трудное они преодолели, но это было еще не все. Дальше все зависело от Етона. Пригнал ли он прошлой ночью челн, как обещал?

На подкладке темного неба появились черные очерки раскидистых стволов старой ивы. Выпустив руку Малуши, Обещана стала шарить где-то за нижним стволом, растущим вдоль земли.

– Иди сюда! – позвала она. – Подтолкнем.

Почти ощупью Малуша нашла нос долбленки. Да уж, это не лодья с расписными бортами и соколиной головой, на которой ее везла Эльга! Даже это короткое ночное путешествие ясно показало Малуше, как сильно ее новая жизнь, которую она избрала, будет отличаться от той, из которой она бежала. Тем не менее она уцепилась за борт и стала вместе с Обещаной толкать челнок к воде.

И только очутившись на мокром песке и чувствуя, как ледяные волны лижут ноги, она испугалась: кто же будет править? Она в жизни и не сидела в таких скорлупках! Как туда залезть-то? На Почайне она чинно сходила в лодью по мосткам, а если высаживаться приходилось на диком берегу, кто-то из оружников Эльги либо деда просто брал ее на руки и переносил, не дав замочить даже край подола.

– Забирайся! – велела Обещана. – Садись посередине.

– Прямо на дно?

– Ну а куда ж! Мараморяного тронуса тут нет!

Обещана запыхалась и тоже переволновалась. На княгинином дворе Малуша, как тамошняя жительница, помогала ей, а здесь, в своих владениях, Обещана считала своим прямым долгом помочь Малуше и устроить все наилучшим образом. Но ее трясло от беспокойства – как бы их не накрыли. А ей еще потом возвращаться в городец – надо будет залезть вверх по лестнице из холстины с узлами, проскользнуть мимо дозорных, войти в избу к мужу, чтобы он ничего не заподозрил! Дайте божечки, чтобы он к тому часу крепко спал! Если только Унерад, устав ждать, не пошел искать жену и не обнаружил, что в девичьей избе ее тоже нет… Обещана зажмурилась, мигом вообразив тревогу в городце, крики, приказы, десятки мечущихся факелов, топот ног бегущих оружников, черную брань Люта и Унерада…

Усилием воли выкинув это все из головы, она бросила одно весло на дно челнока, вскочила сама, оттолкнулась вторым веслом. Встала на корме, поймав перевес, и повела челн прочь от берега.

Если бы они могли плыть по течению, то дальше было бы легко. Но река текла назад – во владения киевских князей. И Обещана правила через реку – туда, где их должен был ждать Етон.

От Малуши ничего не требовалось – только сидеть ровно. Держась озябшей рукой за борт, она закрыла глаза, чтобы не видеть этого ужаса – скольжения между черным небом и черной водой. Горина, пограничная река, казалась ей истинной гранью белого света и черной Нави. Путем перехода из старой жизни в новую… Это была та самая река, через какую девушки в песнях просят молодцев перевезти их. И это означает, что они умирают как девы и хотят возродиться в женах. На том берегу ее ждет Етон – наверное, он будет ее мужем. Малуше только сейчас пришло это в голову, но она даже не остановилась на этой мысли. Это потом. Главное, добраться до того берега живой. Не потонуть, как неудачливые девы из песен…