на плечо, спрыгнул вниз. Ноги легко спружинили при приземлении, и живот рвануло болью. Мужчина едва сдержал болезненное шипением. Потомок оборотней привык, что сильное тело с лёгкостью проходило там, где человек костей бы не собрал, и никак не мог смириться с раной, которая не желала затягиваться.

– Чего застрял? – неприязненно бросил он застывшей у стены тени.

Та нерешительно зашуршала кустами и всё же подобралась ближе. Скудный ночной свет отразился в тревожно бегающих глазах.

– В кого ты стрелял? – недовольно зашипел Моззи.

– Тебе лучше знать, кто тебя поджидал.

– Это император! – с непонятной уверенностью выплюнул дознаватель.

– Не увенчалась шутка успехом? – хмыкнул Тинтари.

– Не твоё дело.

– Не моё, – лениво согласился наёмник. – Моё дело – вот, – он с улыбкой приподнял с плеча арбалет. – Поторопись. У ворот шваль, которая от дворца притекла. Надо успеть убраться раньше, чем она привлечёт сюда стражу со всей округи.

Моззи нервно обернулся и заторопился за Тинтари, который зашагал вглубь монастырского сада.

– Куда мы идём?

– К стене. Тут у каждой калитки монахини, и стреляют они столь метко, что поневоле в грехах покаешься.

– Ты уверен, что знаешь, что делать?

Тревога снедала дознавателя. План пошёл наперекосяк, и он подозревал, что император уже знает о его прямом участии в хаосе во дворце.

– Вывести одного человека из города, в котором царит беспорядок, не такая сложная задача, – скривился Тинтари. – Поторопись. Силком тащить не буду. Отстанешь и словишь стрелу – твоя проблема.

Дознаватель поспешил за уверенно шагающим наёмником.

Они добрались до западной стены монастыря, и Тинтари, забравшись на яблоню, легко перескочил наверх. Моззи препятствие далось куда тяжелее. Он кое-как перебрался на стену рядом с Тинтари, а затем, следуя за скользнувшим вниз наёмником, мешком съехал на мостовую.

Оказались они в проулке, разделявшем монастырь и чей-то богатый особняк.

Тинтари уверенно вывернул на ярко освещённую улицу, на которой кипело сражение, и перебежал в переулок за спинами стражи. Беззвучно выругавшийся Моззи последовал за ним и облегчённо перевёл дыхание, когда шум схватки остался позади.

В столице Тинтари оказался не так давно, но ориентировался уже очень хорошо. Он вёл нанимателя по ночному городу, ловко избегая скопления народа. Чем дальше они отходили от центра, тем спокойнее становилось вокруг. Даже в трущобных районах сейчас было безопаснее, чем на главной площади. Миновав черту, по которой когда-то проходила старая городская стена, мужчины вышли на берег реки.

– Переправа закрыта, – предупредил Тинтари. – Я договорился с лодочником, он ждёт тебя вон у той ивы.

Наёмник указал на дерево, склонившее крону над речной гладью.

– Худощавый малый с бородой, не перепутай.

– Ты не идёшь со мной?

– Свою часть сделки я выполнил, – вскинул бровь Тинтари, – из города вывел. Дальше сам. У меня ещё есть кое-какие дела в городе.

Поколебавшись, Моззи предложил:

– Я заплачу в три раза больше, если ты сопроводишь меня на другой берег.

– Не в этот раз, – Тинтари сморщил нос в улыбке. – У меня ещё работа. Поторопись. Лодочник – трусло. Если заставишь ждать, он смоется без тебя.

Шагнув к ближайшему дому, наёмник словно во тьме растворился. Помешкав, Моззи всё же направился к иве.

У берега рядом с деревом действительно ожидала лодка, в которой, опираясь на весло, стоял кряжистый мужик, одетый в длинный кожух с капюшоном – обычный наряд лодочников в ночное время. Защита от брызг и от всепроникающего холода.

– Живее, – просипел лодочник, и Моззи перешёл едва ли не на бег.

Они вместе столкнули лодку в воду и забрались в неё. Моззи бы и грести помог, если бы вторую пару вёсел нашёл. А так ему пришлось остаться без дела со своим беспокойством. Сев лицом к берегу, дознаватель с тревогой осмотрел его линию, задержал взгляд на продолговатом предмете, лежащем среди камней, и вновь устремил взор к городу, ожидая, что вот сейчас из-за домов выскочит стража с арбалетами. Лодка рывками удалялась от берега, мужик за спиной Моззи надсадно, даже как-то болезненно дышал и усердно налегал на вёсла.

Тревога не отпускала Моззи. Наоборот, чем дальше лодка уходила от берега, тем острее было беспокойство. Судно развернулось носом на юго-запад, точка обзора сместилась, и береговая линия стала более отчётливой в лунном свете. Взгляд вновь уткнулся в продолговатый предмет меж камней, и Моззи ощутил, как по спине пробегает липкий страх. Он не был уверен, но ему показалось, что он различил голову с вздёрнутой вверх бородёнкой.

К корме он отпрянул чисто инстинктивно. Широкая ладонь с коротким пальцами загребла воздух, и лодочник бросился вперёд. Он подмял дознавателя под себя раньше, чем тот выхватил кинжал. Лезвие вышло из ножен лишь наполовину.

– Что, скляда, думал, я сдох? – прорычал лодочник уже знакомым голосом.

– Рясий? – ошеломлённо выдохнул Моззи.

– Дерьмо сучье!

Вольный схватил дознавателя за горло, но тот извернулся и ударил его локтем в лицо. Зарычав от боли, Рясий слегка отпрянул, а когда Моззи пихнул его в грудь, и вовсе задушено застонал. Дознаватель воспользовался этим и выхватил кинжал, но нанести удар не успел. Мужчины повалились на дно лодки, рыча и пинаясь.

Силы определённо были неравны. Кряжистый Рясий всё сильнее подминал тощего дознавателя под себя. Но что-то мешало ему свернуть шею Моззи. Двигался вольный скованно, будто преодолевая себя. Дознаватель же боролся с отчаянием загнанного в угол. Страх и понимание, что с лодки никуда не деться, утраивали его силы. Перевернув и себя, и противника набок, Моззи долбанул Рясия о борт лодки башкой. Тот коротко взвыл, а затем с яростным рёвом навалился на дознавателя, едва ли не напарываясь на кинжал. Выхватив из-за пояса нож, Рясий воткнул его в бок Моззи и под сдавленный хрип дознавателя провернул лезвие в ране. Мужчина под ним выгнулся, закричал от боли, а вольный, выдернув нож из раны, нанёс ещё один удар и ещё один.

Когда он поднялся с Моззи, тот уже не шевелился. Рясий зло сплюнул.

– Думал, меня так легко кинуть? Я ведь предупреждал, срань.

Сухое желчное лицо даже в смерти было озлобленно искривлено.

С трудом отдышавшись, Рясий обшарил карманы дознавателя и, вытащив кварцевый слиток, досадливо сплюнул. Сам по себе материал стоил гроши. Цацка явно имела какое-то значение, но придётся потратить много времени, чтобы найти покупателя. И искать придётся явно не в столице. Столько усилий…