– Вниз! Вниз! – закричала Муромцева. – Прыгайте вниз! – Она схватила одну из девочек, оказавшуюся у нее на пути, подняла ее и сама сбросила прямо на руки подступивших к сцене людей. – Прыгайте все! Здесь нельзя оставаться! – закричала Лариса остальным детям.

* * *

Протискиваться через толпу людей оказалось гораздо сложнее, чем первоначально предположил Олег Муромцев.

– Дорогу… дорогу! – беспрестанно повторял он, пробираясь к сцене, сооруженной возле Воскресенских ворот.

Прежде чем освободить проход, собравшиеся на праздник зрители недоуменно оборачивались и, только заметив в руках Олега боевой автомат, отходили в сторону. Вызов по рации застал капитана на полпути к сцене. Узнав от Чернышова о местонахождении орудия террориста, Муромцев бросился в обратную сторону. Путь назад оказался быстрее и легче, так как Олегу пришлось бежать навстречу зрителям – те сразу замечали оружие в его руках и в испуге отходили в сторону.

И тем не менее он опоздал. Он уже видел автомобиль «Скорой помощи», о котором сообщил по рации начальник, когда внутреннее пространство автофургона осветила вспышка пламени, сопровождающего артиллерийский залп. Муромцев впервые в жизни стал свидетелем залпа шестиствольной скорострельной пушки. Увиденное просто поразило его. Огромный телевизионный автобус взорвался в одну секунду. Кабина и его высокий кузов просто перестали существовать, и Олег увидел пылающий остов машины. В то же время Олег понимал, что автобус телевидения – не единственная цель Раптора и террорист вот-вот начнет расстреливать собравшуюся на площади толпу.

– До-ро-гу! – истошно закричал капитан Муромцев и бросился вперед, расталкивая оказавшихся на пути людей рукой и автоматом.

Прорвавшись сквозь толпу, Олег замер и нацелил автомат на автомобиль террориста. Он понимал, что стрелять придется через Охотный Ряд, по которому в обоих направлениях продолжали двигаться автомобили. Олег отдавал себе отчет, что от его пуль могут пострадать невинные люди, однако он все равно пошел на такой риск. Иной возможности помешать террористу Муромцев просто не видел. Олег нацелил свой автомат в черную дыру, зияющую на месте выбитого выстрелами авиационной пушки лобового стекла – и спустил курок. Автомат изрыгнул порцию свинца, которая исчезла в пространстве черной дыры. Автофургон с выбитым лобовым стеклом представлялся Олегу страшным огнедышащим чудовищем с разинутой пастью, угрожающим собравшимся на площади людям.

Капитан ФСб стиснул зубы от боли и ненависти. «Куда я стреляю? – остановил он себя. – Ведь я даже не вижу, куда целюсь. Надо бить по колесам! Возможно, это нарушит положение автофургона и собьет прицел». И практически сразу спрятанная внутри автофургона авиационная пушка ответила новым залпом. Олег Муромцев еще не знал, что второй залп террориста предназначался детям на сцене и его жене.

* * *

«Полковник и телевизионная бригада, – Раптор мысленно вел счет своим жертвам. – И это только за первый залп. Оставшегося у меня боезапаса вполне достаточно, чтобы перепахать всю Манежную площадь». Ориентируясь по видеоизображению на мониторе, Сычев искал сцену возле Воскресенских ворот. На экране он видел мечущихся людей. Взрыв на Манежной вызвал у присутствующих панику. Люди не понимали, откуда исходит опасность, поэтому бросались в разные стороны. «Не спешите, – усмехнулся Юрий, мысленно обращаясь к ним, – сейчас здесь станет посвободнее». Но вот на экране появилась сцена у ворот, и Сычев остановил двигающуюся картинку видеоизображения. Террорист увидел, как к детям на сцене выбежала какая-то девушка и начала им что-то объяснять, при этом сильно жестикулируя. Девушка схватила оказавшуюся рядом с ней маленькую девочку и сбросила ее со сцены прямо в толпу.

– Не уйдешь! – сквозь зубы прошипел Раптор, вдавливая клавишу «пробел» у себя на клавиатуре.

Но за секунду до этого картинка на мониторе вдруг дрогнула – и видеоизображение мечущейся в панике толпы сменилось видом черного асфальта. Это одна из пуль, выпущенных Олегом Муромцевым, наконец пробила левое переднее колесо «Газели». Через дыру, оставленную тяжелой девятимиллиметровой пулей, воздух из камеры вышел в одно мгновение. Автофургон накренился на бок, и вся серия снарядов врезалась в асфальт в тридцати метрах впереди «Газели».

Противостояние. 25.03, суббота, 12–21.

Павел медленно поднял голову. В ушах стоял низкий гул, а голова раскалывалась от боли. Чернышов ничего не слышал вокруг себя, зато он ощущал нестерпимый жар, идущий от горящего автобуса телевизионной бригады. «Значит, жив», – абсолютно без эмоций подумал полковник о себе. Он попробовал встать с асфальта и оперся о него руками. Левая ладонь ощутила шершавую поверхность асфальта, а правая рука наткнулась на что-то мягкое. Павел повернул голову направо и увидел, что упирается ладонью в распахнутое пальто ведущей с ОРТ. Сама девушка лежала на спине в прежней позе. Ее красивые волосы, над которыми сегодня потрудился опытный парикмахер, слиплись от крови. Но сама девушка была жива. Чернышов понял это по ее дрожащим векам и хлопающим ресницам. От пережитого шока девушка молчала и только продолжала моргать. Однако ее взгляд был вполне осмысленным. «Нервный шок, ссадина на голове, других видимых повреждений нет», – так же равнодушно, как думал только что о себе, оценил ее состояние Павел.

– Надо выбираться отсюда, иначе у вас скоро загорится одежда, – сообщил он девушке. – Я помогу вам. Сможете встать?

С этими словами Чернышов протянул девушке руку. И та цепко ухватилась за нее. В этот момент Манежную площадь сотряс грохот нового взрыва, раздавшегося со стороны Тверской улицы. Новый взрыв и ощущение угрожающей людям опасности подстегнуло полковника. Оттолкнувшись руками от асфальта, он резко поднялся на ноги.

– Если не сможете самостоятельно встать, ползите в сторону торгового комплекса и спрячьтесь за какой-нибудь гранитной плитой, – указал он ведущей с ОРТ, которая все еще не могла подняться с асфальта. – А я должен остановить его, – сказал уже самому себе Чернышов и бросился к стоящим возле гостиницы «Москва» пожарным машинам.

– Федеральная служба безопасности! Освободите машину! – закричал Павел пожарным, сгрудившимся около своего автомобиля.

Для большей убедительности он вытащил из кобуры свой пистолет. Пожарные послушно расступились. У подбежавшего к ним человека был такой вид, что возразить ему никто не решился. Чернышов запрыгнул на подножку пожарного «Урала», а оттуда – в кабину грузовика. Взревел мощный двигатель, и пожарная машина устремилась к перекрестку Тверской и Охотного Ряда. Павел отлично видел автомобиль террориста, до которого оставалось не более трехсот метров.

С Манежной площади он выехал на Охотный Ряд. Движение здесь уже остановилось. Любопытные водители, желающие понять, что происходит на площади, начали останавливать свои автомобили прямо на проезжей части – и мгновенно создали пробку. На «Урале» Чернышов объехал сгрудившиеся машины. Расстояние между машиной террориста и пожарным автомобилем стремительно сокращалось. На какое-то мгновение Павлу вновь показалось, что он пересекает «линию смерти». Но он отогнал от себя эту мысль. Сейчас он думал не о собственной безопасности, а о том, как перекрыть террористу сектор обстрела. Полковник вспомнил, как мчался на «Волге» по летному полю военного аэродрома Моздока, чтобы заслонить от пули снайпера премьер-министра. Сейчас он собирался сделать то же самое – только заслонить нужно было не одного человека, а всех собравшихся на Манежной площади людей. Пожарный автомобиль на предельной скорости пересек полосу изрытого взрывами асфальта. Тридцать метров, двадцать, десять, пять… Через огромную дыру, пробитую выстрелами в лобовом стекле автофургона, полковник увидел направленные на себя стволы и, не убирая ноги с педали газа, вывернул руль до предела!