не Первую Колдунью, создавшую само понятие магии смертных. Безжалостно обрезая все лишнее, она вглядывалась в саму суть, оставляя лишь то что касалось контрактеров и эндорим. И наконец нашла то что искала. Последний бой Ланы с Властью, за которым наблюдал и павший Тиран. Искаженные ненавистью черты любимого лица. Оскаленная и окровавленная хищная пасть рвущая плоть повелительницы домена. И ярая убежденность последней что смерть от лап Астера, дарует ей долгожданный покой.

Две сотни лет пролетели за пару мгновений. Покачав головой, ведьма осторожно поставила голову на стол, как пустой, ставший ненужным сосуд. Встретившись взглядом с мужем, она приподняла бровь в вопросительном жесте.

— Я никогда не привыкну к чертовой магии… — пробормотал Айр, а потом строго спросил, — Насколько это опасно? И что ты там желаешь найти?

— Есть догадка… Маленький шанс на то что мы сможем ее вернуть, Айр. Нашу Лану. — воскликнула харгранка, тихо добавив, уже сама себе, едва шепнув губами — Правда это будет означать что я страшно напортачила, там в чаще…

В глазах воина вспыхнула почти забытая им надежда, но он все же покачав головой, сдержанно задал вопрос:

— Ты ведь сказала что ее смертная часть отправилась в колесо, без шанса на возвращение. Что изменилось?

— Возможно ее душа так слилась с сердцем, что потеряла свою человечность. А значит ее разум сейчас раздробленным вернулся в домен, что прежде был вотчиной Астера. — не моргнув глазом солгала Ульма.

Она любила Айра и не хотела причинять ему лишней боли. А ведь если ее догадка верна, это погребет его под чувством вины. Сама же Ульма к ней давно слишком привыкла. А ее преданность всегда принадлежала лишь той, кто ее спасла от столетий мучений. Руки харгранки немного дрожали, а в животе как будто застрял кусок стылого льда. Когда на плечо опустилась ладонь мужа, Ульма вздрогнула пряча глаза, сияющий же от надежды Айр ей ответил:

— Тогда мы просто обязаны это попробовать! Уриил, отвечаешь за нее головой.

Согласно кивнув, чернокожий безмолвно подошел к Ульме, опустив ладони на ее плечи. А после они растаяли в воздухе, уходя в слой кошмара. Ведьма крепко сжала зубы, проходя с помощью ангела сквозь слои столь древние, что помнили кровь пролитую тысячелетия назад. Видения отгремевших битв и сражений что происходили на этом месте, пламя и горечь потерь пытались затопить ее разум. Создав ментальную защиту и стараясь не смотреть по сторонам, доверяя полет ангелу, Ульма задумалась над тем грехом что совершила.

Тогда, в Дикой Чаще, когда Ланн пронзил свое сердце мечом, она была в растерянности и панике. Ей было очень сложно принять то что ради нее кто-то пожертвовав жизнью. Харгранкая Шлюха, Королева Проклятых, не могла вынести того что по ее вине, из за нее, опять погиб человек. Она пыталась найти искупление, но вела людей к смерти. А потому Ульма решилась на немыслимый шаг, даже сейчас, по прошествию уже почти года, ведьма не могла в полной мере понять что тогда совершила.

Погрузив сердце в тело парня, харгранка быстро заметила как то стало его менять изнутри. И поняла что пробудившись, Ланн почти мгновенно будет поглощен древней, неизбывной ненавистью осколка души что жила в этом сердце. И потому решила изменить направленную ненависть, на общую страсть, ко всему что несет наслажденье. Мужское тело не могло вместить столь безбрежный океан Ид, а потому от него тоже пришлось отказаться. Но этого все равно было мало, не в силах контролировать свое сердце, Ланн все равно был обречен на медленное и неизбежное безумие.

И Ульма решилась слить вместе их души. Человеческий разум Ланна и душа древнего эндорим лишенная воли, что вынуждена будет ей подчиняться. Таков был ее план. Но обособленные сути не желали сливаться, подобно куску глины, в единую форму. Снова и снова ее попытки были бесплодны, а время утекало сквозь пальцы. Ведьма изменив сердце уже исчезала, возвращаясь туда откуда пришла.

И тут, каким-то немыслимым чудом, это у нее получилось, а души слились. Или ей лишь так показалось. Все эти месяцы она верила что достигла успеха. Но все встреченные эндорим, признанные эксперты по душам, видели в Лане лишь Астера. Ульма боялась думать об этом и закрывала глаза, все это время. На ту чудовищную ошибку что совершила, слив с эндорим лишь скопированный разум, а не душу, хозяина тела.

Она наслаждалась любовью и жизнью, а умерший за нее Ланн продолжал страдать, став узником новой сущности, что жила в его теле. И если страшная догадка харгранки окажется верной, о ее ошибке никто не должен узнать. Ни Айр что безмерно полюбил чудовище что Ульма создала. Ни сама сребровласая демоница, наивно и искренне ошибающаяся в своей сущности.

Ульма стремилась вниз, сквозь кошмар, к серой непроходимой стене, что знаменовала начало всех циклов. К адским вратам, за которыми ведьма боялась узреть свой ответ. Либо бурное рождение новой Ненависти, либо фиолетовую, чудом спасенную Страсть.

Здесь, в мрачных глубинах их мира, мертвым был даже воздух. Этот слой был кошмаром бессмертных существ, за границами разума смертных. Сводящий с ума, гулкий вой и скрежет маховиков судьбы, сливались с ударами в обсидиан с той стороны, жутких, искореженных, немыслимых врат. Их возвел ее господин, возвысив свое демоничество, скрывая трофеи что ему достались жутким предательством. Ульма знала что скрыто за ними и страшилась к ним приближаться, все эти века. Боясь что груз вины и грехов сломает своей тяжестью ее волю жить дальше.

Но сейчас, стряхнув черные ладони что сжимали ей плечи, Королева Проклятых бесстрашно вскинула подбородок и заставила себя к вратам подойти. Ведь если Лана жива и скрыта за ними, ведьма обязательно ее вернет. И не важно как страшна будет плата. Кровь застыла от криков осколками хрусталя, когда Ульма прижала ладони к гладкой плите.

Сердце корежило немыслимой болью в груди, страдания и муки тысяч собратьев, что она отдала Астеру вместе со своею душой, сейчас вливались в нее, сквозь кости и плоть разрывая на части. Лишь на доли секунды хватило харгранку, прежде чем лунокрылый не сгреб ее грубо в охапку и рванул вверх сквозь слои. Едва не обратившись в кристаллы соли, Ульма вопреки всему улыбалась в полете. Она успела увидеть там фиолетовое пламя, лишенное тьмы. И у ведьмы уже был готов новый план.

Увидев совершенно белое лицо жены, когда Уриил с ней на руках вернулся в реальность, Айр сразу же забрал ее у хранителя, бережно прижав холодное тело к груди. Вглядываясь в печальное,