Мог. Мог ли он по устоявшейся в последннее время печальной традиции сделать это так, чтобы забрызгать и всех стоящих рядом, включая своего отца? Мог. Но с чего это вдруг у Драко появились такие мысли? Или же он так мог понять ту фразу… Идиот! Я идиот! А сын — полный кретин, пропустивший мимо ушей абсолютно все лекции об устройстве чистокровного общества и о действующих в нем гласных и, гораздо важнее, негласных правилах и традициях! Я же говорил: "Аккуратно. Намеками. Тихо. Спокойно. Кулуарно!" А он?! О, Мерлин! За что мне такое? — воззвал к всепонимающему небу лорд Малфой, но потолок каминного зала, как обычно, остался нем, как камень, из которого и был сложен. — Мордредов Крэбб! Опять из-за его абсолютно невзрачной персоны такие серьезные проблемы. Ладно! Нужно что-то решать…"

— Хорошо. Предположим, если я соглашусь…

— Лорд Малфой, надеюсь, вы понимаете, что в данном случае торг неуместен? Я просто уведомляю вас о том, что совершенная вами ошибка может стоить вам очень дорого. Тем более, вы и так сейчас в таком положении, что любой новый повод для скандала вам абсолютно нежелателен! Ваше решение?

Спустя некоторое время Малфой, буквально выталкивая из себя слова, процедил сквозь зубы:

— Хорошо. Я больше не имею никакого отношения к устройству личной жизни наследника своего вассала мистера Логана Ричарда Крэбба.

— И вашему наследнику следует извиниться перед моей дочерью.

Длинная пауза.

— Несомненно, — все же выдавил из себя Люциус.

— Благодарю вас, лорд Малфой, за понимание, — кивнул Дэвис.

Мужчины, придерживая на лицах положенное при встрече равных вежливое выражение лица, коротко поклонились друг другу и разошлись в противоположных направлениях. Малфой, внутренне стирая от злобы зубы, спокойно и степенно дошел до министерских каминов, переместился по каминной сети к себе в мэнор, спустился в тренировочный зал и только там дал волю обуявшему его бешенству.

Спустя двадцать минут, глядя на стертые в прах мишени и подпалины на стенах, он убрал палочку в трость-ножны и позвал домовика.

— Дисти здесь, лорд Малфой хозяин, сэр.

— Дисти. Все прибрать.

— Да, хозяин.

Малфой же отправился в свой любимый кабинет, рухнул в кресло перед камином, разжег его палочкой, налил половину бокала огневиски и стал задумчиво смотреть сквозь него на огонь. Чуть пригубил — и в радостно вспыхнувшее от подношения пламя с презрительной гримасой выплеснул большую часть дорогого напитка.

— Что-то я стал в последнее время слишком много пить, — бокал полетел вслед за своим содержимым.

"Нет! Дэвисы будут не одними из, а абсолютно первыми! Я лично пущу ему аваду в лоб! Но это потом, а сейчас…" — подумал Люциус, и, повинуясь взмаху его волшебной палочки, с полки к нему в руки прилетел красный конверт.

"Драко Малфой! Я. Очень. ОЧЕНЬ. Тобой. НЕДОВОЛЕН! Я как тебе говорил себя вести? Выглядеть побитым и внушать непрерывное желание пожалеть себя. Как же ты посмел…"

Глава 2. Урок ЗОТИ в стиле Мародеров

Тем временем минуты безудержно летели вперед, складываясь в дни и недели. На исходе первой декады сентября пришла пора первого в нынешнем учебном году урока ЗОТИ. Да, да, да — того самого, с боггартом.

Нас, как обычно, разделили на две группы. Первыми урок прошли слизеринцы с гриффиндорцами, после них пришел черед нас с рейвенкловцами. В связи с тем что явление распространения слухов не может рассматриваться в разделах релятивистской и классической механики (то есть скорость распространения слухов больше, чем скорость света в вакууме), перед этим уроком и вороны, и барсуки заметно мандражировали.

Зайдя в кабинет, я без удивления обнаружил там большой черный шкаф. Как и в каноне, нам начали читать лекцию о том, что такое боггарт, чем он опасен и как ему противостоять.

"Интересно, Люпин реально не понимает, что делает, или просто он такой… мародер? — думал я, краем уха слушая объясняющего свой предмет профессора ЗОТИ. — Ему, блин, сейчас тридцать три года, а он над детишками подшучивает. Да еще настолько злобно, что подвешенный за ноги вверх тормашками Снейп — тогда еще совсем не профессор, а просто рядовой слизеринец — может считать, что легко отделался! Вот что у человека должно быть в башке, чтобы так себя вести? Хотя, о чем это я? В смысле человека..."

Страхи постыдны и неприятны. Страхи говорят о нас слишком много. Страхи позволяют нами манипулировать. Страхи — опаснейшее оружие в руках врага, позволяющее уничтожить банальным распространением правды. Вот, к примеру, кто-то боится огласки того, что он до сих пор в кроватку делает. И на глазах у всех появится испачканная мокрая постель. Во что тогда боггарта превращать? И как потом жить в коллективе? И это еще относительно невинный страх.

Нет, терапевтическая составляющая обязательно должна быть — свои страхи не следует холить и лелеять. С ними нужно бороться, степень их влияния на себя можно и нужно понижать. Но только делается это обычно либо в кабинете у психоаналитика (западный метод), либо, как у нас, среди лучших и самых преданных друзей, за столом после не первой совместно выпитой бутылки. Что-то вроде этого:

— Слушай, Петька! Я… ик… это самое, пауков боюсь… Очень. Ик!

— Ха-ха-ха! Ну ты и ссыкун! Да что их бояться? Забей! Лучше, давай еще по одной за это!

И все! И страх уже стал ни таким уж страшным, и тайна не тайной. И друзья все забыли, когда проспались, никакого обливиэйта не надо. А здесь? Перед лицом своих врагов, одноклассников и одноклассниц? Перед потенциальными женихами и невестами? И совершенно без помощи от преподавателя!

Насколько я помню из канона, только Поттеру, испугавшемуся "дементора", Люпин сразу же пришел на помощь. Остальные же дети тряслись и чуть ли не на пол кучки клали, но никакого снисхождения так и не получили. Ни мальчики, ладно, но и ни девочки! Триннадцатилетки! Ну не гандон ли Люпин после этого?! Все же мародер однажды — это мародер навсегда. И никто меня в этом не переубедит!

Люпин, в отличие от канона, не позволил детям самим построиться в очередь, а вызывал к шкафу учеников пофамильно, согласно своему странно составленному списку. Благодаря этому я оказался практически в конце очереди и сумел собрать достаточный объем разведданных. Да-да, несмотря на то что поступок профессора ЗОТИ был омерзительным с точки зрения этики, совесть не помешала мне прагматично присмотреться к тому, чего боятся остальные.

Большинство