Наконец Мэдди вышла из машины, увидев бродящих людей. Она подошла к круглолицему мужчине с двойным подбородком, стоящему у «Шевроле» конца прошлого века с наклейкой «ЕДУ КАК МОГУ» на заднем бампере.

– Эй, простите! – обратилась к нему Мэдди.

– Привет! – ответил мужчина. – Прямо ад какой-то!

– Да. Жутковато тут.

– Тут, там и повсюду.

– Вы не знаете, что там впереди?

– Фура потеряла управление – дорога стала скользкой, и ее развернуло поперек. Затем в нее въехали две легковушки, груз рассыпался – к сожалению, ничего интересного, стройматериалы. Кажется, арматура. Однажды у меня на глазах на восьмидесятом опрокинулась фура, и знаете, что из нее вывалилось? Апельсины! Целая фура апельсинов, раскатились во все стороны… И знаете, очень вкусные, с радостью доложу вам.

– Это… забавно. Можно попросить вас об одном одолжении?

– Да попросить-то можно, – пожав плечами, усмехнулся мужчина, – но если вам нужно куда-нибудь отлить, пустые бутылки у меня закончились.

Тут Мэдди не выдержала и рассмеялась.

– Вряд ли у меня получится удачно отлить в бутылку, если только к ней не прилагается нехилая воронка… Нет, я хотела бы одолжить у вас сотовый – мой не работает, а мне нужно позвонить сыну и предупредить его о том, что я задержусь.

Мужчина смерил ее взглядом.

– Конечно. К тому же куда вы с ним отсюда сбежите?

Он достал из заднего кармана джинсов «раскладушку» – по-видимому, такие по-прежнему продолжали выпускать – и протянул ее Мэдди.

Поблагодарив его, та отошла на несколько шагов – не слишком далеко, чтобы не тревожить хозяина, – и позвонила Оливеру. Гудки, гудки, гудки.

«Парень, отвечай! Ты где?»

Наконец Оливер ответил.

– Да, мам. – Голос дрожащий.

– Олли, слушай, тут валит снег. Похоже, погода, которую мы ждали только к вечеру, уже здесь. Я застряла намертво – фура перегородила шоссе, и я даже не могу сказать, когда вернусь.

– Хорошо. – Мэдди услышала в голосе сына тревогу.

– Все будет в порядке. Тебе нечего волноваться. У тебя есть мой телефон, у тебя есть оружие, дрова для печки, еда в холодильнике, хотя от холодильника воняет, как будто там пердят привидения… – Тут она ожидала услышать смех, но его не последовало. – Все будет в полном порядке.

– Знаю.

– Я тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю. Прости, мам.

– За что ты просишь прощения? Ты не виноват, что я тут торчу.

– Знаю. Просто… прости.

– Скоро увидимся, эй.

Мэдди вернула телефон мужчине с двойным подбородком.

– Спасибо, – сказала она.

– Как дела у вашего сына?

– У него… все в порядке. Ему пришлось нелегко. – «И это, – мысленно добавила она, – еще очень мягко сказано».

– Я так понял, подросток?

– Точно.

– У меня дочери девятнадцать. С детьми жопа полная, конечно. Мы отдали им все, что имели, и в результате нечего дать на взрослую жизнь. Но с вашим сыном все будет в порядке – чувствуется, что вы его любите. И готовы сделать ради него все, что потребуется. Это и есть родительская забота – в хорошем смысле. И еще нужно доверять детям. Вы доверяете сыну, раз оставили его одного, но в то же время сделаете все возможное, чтобы поскорее к нему вернуться. Правильно?

– Ну, в общем, правильно, – подтвердила Мэдди.

– Это все, что нужно. Доверие и тяжелый труд.

Они пожали друг другу руки, и Мэдди еще раз его поблагодарила.

– Фред, – представился мужчина.

– Мэдди, – ответила она.

И тут – словно магия: буран опять утих до кружащихся хлопьев, и Мэдди увидела впереди красно-синие мигалки полицейской машины. Воздух огласился визгом гидравлических домкратов, и фура, перегородившая шоссе, пришла в движение.

* * *

Это потребовало времени.

Пришлось долго думать, расхаживая взад и вперед.

Оливер уверял себя в том, что не собирается делать того, чего не собирается делать. Говорил себе, что не может согласиться на то, чего хочет от него Джейк. Но также задавался вопросом: какой у него выбор? Джейк выполнит свою угрозу. Он полон решимости добиться своего любой ценой. Джейк будет истязать Калеба, долго и зверски, после чего убьет. Затем примется за Хину. Может, и за маму… осуществит все, что обещал. Так что в конечном счете какой выбор был у Оливера?

Взяв мамин телефон, он пролистал список контактов и позвонил по одному. Оливер не знал, как долго еще не будет матери, но ему было необходимо сделать это до ее возвращения – и до того, как погода станет еще хуже.

Он быстро черкнул записку.

Взял телефон.

Взял «пушку».

И вышел за дверь, мимо разбросанных на земле тринадцати сов (успевших покрыться маленькими холмиками снега). Увязая в сугробах, побрел по дорожке к шоссе, навстречу концу.

На следующий день Нейт поделился своими мыслями с Карлом, и тот решил, что он окончательно спятил, о чем прямо и сказал. Но также обещал помочь. Поэтому они принялись за работу: сооружать громоотвод. Карл знал, как он устроен: по его словам, громоотвод был на заводе пластмасс. Просто длинная металлическая мачта, в идеале медная, установленная на крыше здания, с проводом, ведущим к земле, – чтобы молния ударила в мачту и ушла в землю, оставив здание невредимым.

Однако в данном случае провод необязательно должен вести к земле…

Он может вести к Нейту.

– Что, разумеется, обязательно тебя убьет, – заметил Карл.

– Да, в любой другой вселенной убило бы. Однако ты…

– То, что произошло со мной, Нейт, какое-то безумие. Бури непредсказуемы. И поэтому, готов поспорить, их последствия также непредсказуемы. На мой взгляд, воспроизвести случившееся невозможно, но что я смыслю в таких вещах?

– У меня никаких других мыслей нет. – Нейт пожал плечами. – А у тебя?

– У меня тоже.

– В таком случае за работу!

В стенах здания были проложены медные трубы. Водоснабжение зависело от насоса в колодце, – которому, в свою очередь, требовалось электричество, – так что от труб теперь не было никакого толка. Вдвоем они вырвали несколько труб и смастерили из них мачту. Достали из погреба моток проволоки и прикрутили ее к мачте, затем с помощью лестницы залезли на крышу. Нейт сказал, что полезет он, на что Карл ответил, что и сам справится, мать его, и приказал Нейту оставаться на земле с ружьем. На всякий случай.